– Говорят? А вы в этом сомневаетесь, сударь? – усмехнулся он, вызывая в моей душе трепет.

– Признаться, пока не заметно ваших успехов. Я еще жив! – ответила, отскакивая от очередного выпада.

– Уверяю вас, это ненадолго. Вы успели уже произнести молитву?

– А вы?

Я дерзила, видимо, сказывалось мое состояние – на грани эмоционального напряжения. Наш балет шел к кульминации, за которой обязательно должна была быть развязка. Не думала, что продержусь так долго в этом танце.

Выпад, еще один – граф шел в атаку, я держала оборону. Все еще невредимые оба, мы как будто играли в игру – «кто первый проткнет», но никто из нас не спешил проигрывать.

Знала, что скоро уступлю, уже вся взмокла, рука устала отбивать удары графа. Бюсси был неутомим. Сама я не могла причинить ему вред – не хотела, чтобы он страдал из-за меня еще и физически.

Отступая, забралась на какой-то бугор. После ночного дождя, укрытый тенью деревьев, он еще не достаточно просох. Сапоги скользили, мешая сражаться. Пока я балансировала, стараясь удержать равновесие, и искала, куда бы отпрыгнуть, споткнулась. В этот момент получила удар.

– Теперь вы видите, что ваши сомнения были напрасны, – услышала голос графа совсем рядом, еще не осознавая, что это конец.

Дышать стало больно, ноги потеряли устойчивость, и я все-таки соскользнула в траву, скатилась с бугра вниз. Придерживая рукой рану, услышала странный возглас и чьи-то торопливые шаги. Прикрыла глаза, чувствуя, как кровь напитывает собой ткань камзола.

– Катрин! Катрин, вы слышите меня? – послышался голос Шико. Я посмотрела в сторону присевшего возле меня мужчины, им, и правда, оказался шут. Подложив мне под голову свой плащ, он пытался расстегнуть пуговицы моего камзола, но они плохо поддавались.

– Господин Шико… что вы тут делаете? – спросила, чувствуя вкус собственной крови на губах.

– Спасаю вас, глупая вы девчонка, – грустно вздохнул он. – Что же вы наделали?

– Катрин? Это вы?! – ко мне наклонился де Бюсси, недоуменно поглядывая то на Шико, то на меня (видно, он все еще не мог поверить в происходящее), граф громко воскликнул. – Бог мой! Реми! Скорее!

Мне было почти все равно, что произойдет дальше. Я хотела уйти. Только Роки… как же его взять с собой? Поздно подумала об этом, слишком поздно.

– Роки… мой крысенок… позаботьтесь… – это последнее, что успела сказать, прощаясь.

Я очнулась от резкого толчка, будто бы через все тело прошел разряд тока. Вздохнула и открыла глаза. Обнаружила себя в небольшой комнате, в ней – приглушенный свет, в камине – трещат дрова. Мне тепло и уютно на мягкой постели. Темно-вишневый балдахин свешивается по краям дубовой кровати и закрывает собой лицо мужчины, который сидит рядом, в кресле и дремлет.

Что произошло? Где я? Почему не вернулась домой?

То, что это не Москва, стало сразу видно по окружающей обстановке.

Где Роки? Что с ним?

Пошевелилась, приподнимая голову от подушки, и почувствовала сильную боль в правом боку, под ребрами, казалось, что-то торчит, мешает дышать.

На секунду зажмурилась, затем вновь осмотрела себя. Мне пригрезилось, что под мягкой рубахой, которая доходила чуть ниже колен (еще на мне надета длинная юбка и мягкие чулки) был бинт. Он плотно прилегал к телу, крепко перевязывая рану. Интересно, кто меня переодел? Но было довольно комфортно чувствовать себя снова – женщиной после многих месяцев мужской жизни.

Я все вспомнила – поединок, мое поражение, Шико… Как он там оказался? Откуда узнал о месте дуэли?

Неловко повернулась и выпустила из сомкнутых губ стон. На него тут же отреагировал мой сторож:

– Госпожа Катрин! Ну, наконец-то вы вернулись к нам, – заглянул ко мне ле Одуэн, радостно улыбаясь.

– Господин Реми?! Где я?

– У себя дома…

– У себя? Ничего не понимаю…

– Успокойтесь, моя госпожа, сейчас я вам все-все расскажу. Но прежде – скажите, как вы себя чувствуете? – поинтересовался лекарь, нащупывая пульс на моей руке.

– Неплохо, сударь… – ответила, все еще находясь в полном недоумении от происходящего, – Как долго я была без сознания?

– Три дня.

– Сколько?!

– Ровно три дня и три ночи, плюс сегодняшнее утро. Я оставлю вас ненадолго, сударыня, надо сообщить господину Бюсси о вашем пробуждении … – ле Одуэн скрылся, не давая слететь с моих губ очередному вопросу. Их у меня вертелось в голове немало и с каждой минутой становилось все больше.

В комнату протиснулась женщина средних лет, высокая и тонкая, с красивым лицом и сильными руками. Она подошла ко мне и, ничего не спрашивая, принялась поправлять подушки, одеяло. Будто бы это её повседневная обязанность, и мы давно с ней знакомы.

– Кто вы?

– Ваша горничная, – ответила она с поклоном, – Мари.

– Хорошо, Мари, мне нужна … ночная ваза… меня тошнит.

Женщина быстренько достала из-под кровати что-то в виде горшка с крышкой и подставила как раз вовремя, помогая мне рукой удерживать вертикальное положение. В ушах зашумело, а желудок вывернуло на несколько раз чем-то зеленым. После неприятной процедуры, откинувшись на подушки, я провалилась в забытье.

В действительность на этот раз вернул сеньор ле Одуэн, подсунув мне какой-то бутылек со сногсшибательным запахом.

– Катрин, госпожа Катрин… – позвал он, выводя из темноты на свет мое сознание.

– Что со мной?

– Вы не помните? – озабочено поинтересовался лекарь.

– Помню, но только до того момента, как меня проткнули, – ответила облокачиваясь на любезно подставленную подушку. Реми сам ухаживал за мной, горничной в комнате не было.

– Что ж, я расскажу вам, как и обещал все, что произошло в тот день, при условии, что вы выпьете хотя бы несколько ложек бульона.

– Вы думаете, я смогу? – возразила, вспоминая недавние события с вазой.

– Должны смочь!

После двух ложек бульона, которые мой желудок выдержал с достоинством. Мне разрешено было отдохнуть и выслушать историю от начала и до конца.

По словам господина Реми, в тот злополучный день они вместе с графом вернулись в Париж из Анжу. Причем Бюсси возложил на себя роль посла, дабы примирить враждующие стороны – Генриха Валуа и Франсуа Анжуйского – между собой.

Лекарь после непродолжительного отдыха, хотел было прогуляться, как вернулся граф и, переодевшись, в скором времени ушел по неотложному делу. Но перед этим попросил ле Одуэна, чтобы тот присоединится к нему через полчаса у Турнельского дворца.

«Значит, Бюсси не думал тратить на дуэль много времени, посчитав, что разделается с обидчиком за несколько минут. Да, вы недооценили соперника, мой милый граф!» – подумала я, слушая лекаря.