Клаудия замолчала и, казалось, совсем ушла в прошлое:

- Но и твой отец не смог бы выжить в одиночестве. Только поэтому мы так и поступили.

Она закрыла лицо руками. Чуть погодя она встала и подошла к плите, где уже закипала вода:

- Он никогда не бросал тебя. Когда я перестала писать ему о тебе, он нанял частного детектива. Франческо мог заявить на меня в полицию, но он этого не сделал. И всегда помогал нам деньгами. Конечно, мы не богаты, но я откладывала деньги, которые он присылал. Однажды они тебе понадобятся. Надеюсь, они помогут тебе стать счастливой.

- Почему же ты молчала все эти годы? - сквозь слезы спросила Виола.

Клаудия положила чайные пакетики в воду и застыла, глядя на поднимающийся пар. Ей никак не удавалось сбросить с себя беспомощное оцепенение.

- Я не знаю, что ответить, - смиренно ответила она. - Это жизнь. Она пытается раздавить тебя, а ты, как можешь, удерживаешься на плаву. И нет никакого рецепта успеха. Нет верного или ошибочного пути.

- Ты лишила меня сестры и отца и так просто об этом говоришь?

- Просто? - резко обернулась Клаудия: - Да что ты в этом понимаешь? Разве ты знаешь, чего стоит сжечь все мосты и начать жить заново?

Виола схватила билет и сунула в сумочку:

- Нет, не понимаю. И только поэтому я туда поеду. Только поэтому!

Клаудия не сводила глаз с дочери. Сердце едва не выскакивало из груди:

- Подожди, Виола, не уходи вот так... Подожди.

Она вздрогнула от грохота захлопнувшейся входной двери, опустилась на стул и закрыла лицо руками. Рано или поздно это должно было случиться. Она всегда это знала. Но, сколько бы она ни воображала эту сцену, ничто не могло подготовить ее к тому горю, что терзало душу.

Все было совсем не так, как двадцать лет тому назад. Тогда Клаудия чувствовала горечь, отчаяние и ярость. Но она удержалась на плаву благодаря маленькой Виоле. Она боролась за дочь, за ее будущее. Но теперь, когда Виола отдалилась, что ей оставалось? Клаудия вытерла мокрое от слез лицо и попыталась проглотить сжимавший горло комок. Она встала, открыла застекленную дверь и вышла в сад. Мгновение спустя она уже стояла на коленях, касаясь пальцами земли. Нужно придумать способ все исправить. Но прежде всего нужно успокоиться.

Она погладила землю и зарыла в нее руки. Казалось, она погрузилась в другой мир, уютный, гостеприимный. Она принялась рассыпать заранее заготовленные семена и сразу ощутила, как напряжение отпускает. В своих ладонях она чувствовала сейчас и душу, и сердце. В этой кишащей жизнью теплой колыбели семена взойдут и станут новыми цветами.

Клаудия посмотрела на небо. Начинался дождь, и капли его скатывались ручейками по ее лицу.

Виола всегда была необузданной. Что-то толкало ее на неожиданные, необоснованные поступки. Из-за очередного порыва она теперь и оказалась в ситуации, которая ее до смерти пугала. Самолет слегка подскочил, коснувшись земли, и Виола напомнила себе, что должна быть сильной. Она дождалась, пока сойдут остальные пассажиры, и подхватила сумку. Шаг еще один. Она сможет. Она подошла к терминалу и направилась к выходу.

И остановилась. Встречающих было слишком много. Она обвела взглядом толпу, надеясь узнать человека, о котором ничего не помнила. Она знала лишь его приметы. Высокий, привлекательный, с темными глазами и волосами - вот и все, что удалось разузнать о Франческо Донати от матери. У нее не было ни одной фотографии отца, а мать не захотела больше ничего рассказывать. Другие пассажиры находили друзей и родных, а она все разглядывала встречающих. Все обнимались, молодой человек с алой розой в руках страстно целовал свою девушку.

Но Виолу тронули за душу не страсть и не нежность. Ее поразило, как сплелись их пальцы. Будто на свете были лишь эти двое, а остального мира и не существовало. Как все банально - все эти поцелуи, алые розы. Дешевые клише. Почему же она не могла отвести от них взгляд? Потому что, сплетая пальцы, они так доверчиво растворялись друг в друге. На миг она вспомнила о Уильяме: не об этом ли он пытался ей сказать? Но Виоле уже довелось узнать любовь, и она не принесла ничего, кроме боли и унижения. Виола на мгновение прикрыла веки и вдруг увидела их.

Застыв, как каменные статуи, они стояли прямо перед ней. Отец был точно такой, как описала Клаудия. Высокий, темноволосый, темноглазый. Красивый. Мама не могла описать этого взгляда, этого выражения лица. Внезапно колени у Виолы подогнулись, и ей пришлось опереться на чемодан. И тут она посмотрела на сестру. Сердце дико заколотилось. Вот она. ее точная копия! Она будто гляделась в зеркало. Сестра плакала, уткнувшись в отцовский пиджак. Виола прикрыла рот обратной стороной ладони и поняла, что у нее самой все лицо в слезах. Она досадливо оттерла его рукавом. Не надо плакать. Она должна сдержаться.

Шаг другой. Она с трудом передвигала ноги и: когда Айрис бросилась к ней, на автомате позволила себя обнять.

- Я не знала, Виола, я ничего не знала...

Она попыталась сказать что-то в ответ, но звуки не складывались в слова. А девушка, ее точная копия, смотрела и ждала. Виола собралась с силами и наконец выдохнула:

- Я тоже ничего не знала, Айрис.

С опухшими от слез глазами Франческо стоял перед ними. Он мог лишь молча смотреть на дочерей. Он и сам оказался не в состоянии что-то говорить, будто свинцовый обруч сдавил ему горло. Он протянул дочери руку, но стоило ему встретить взгляд Виолы, как она сама беспомощно опустилась. Плечи его отяжелели. Он никогда и не думал, что будет легко. Но теперь удостоверился в < этом на собственном опыте. Эта встреча развеяла все его надежды. Дочка окинула его ненавидящим взглядом. И она была права: ей было за что его ненавидеть.

- Идем, нам пора. Бабушка заждалась. Через час будем в Спинозе.

Джулия, не отрываясь, смотрела на дорогу. За поворотами и изгородями было ничего не разглядеть, и все-таки она не могла отвести глаз.

- Оденься, посвежело.

Фиоренца накинула ей на плечи жакет. Они больше не говорили о розе, которую нашла Айрис, и обошли молчанием тот факт, что Джулия часами рылась в книгах, пока не отыскала среди них все упоминания о сестрах Донати. Фиоренца была женщиной практичной и каждого умела спустить с небес на землю. Кузины были слишком привязаны друг к другу, чтобы позволить этому спору разрушить их дружбу.

- Она меня ненавидит. Конечно, Клаудия чего только ей обо мне не наговорила. Обо мне и о том, что я совершила.

- Да прекрати ты изводить себя! Теперь все в руках Божьих. Господь все видит помяни мое слово. А тебе надо бы еще раз поговорить с сыном. Скажи ему, что ты их всех любишь. Любовь не может кормиться одним воображением. Важны и поступки, и слова.

- Сколько времени потеряно впустую, сколько ошибок мы совершили, -кивнула Джулия. Губы ее снова затряслись.

- Все будет хорошо, ты только не теряй веры.