а) у нас имеется факт — совращение;

б) необходимо доказать наличие оного;

в) доказательство…

В качестве доказательства Жанна припасла собственное белье с отчетливыми пятнами. Единственное, за что она беспокоилась — что срок хранения белья может сказаться отрицательно на итогах медико-биологической экспертизы.

Далее на заветную полочку глубоко в шкафу легла также некая магнитофонная запись, которую Жанна без труда организовала в одну из ночных дежурств матери. Магнитофон она одолжила у Верки.

Запись была следующая:

«— «Не хочу!» — «А ну без разговоров!» — «Но у меня болит живот!» — «Я кому сказал!» (скрип кровати) — «Мне больно!» — «Замолчи…» — «А-а-а! Нет!» (сдавленные хрипы) —…. — «Ну вот, а ты кочевряжилась… Ты же знаешь, будет только хуже! Ну-ну, молодец, хватит хныкать…» — «Я скажу матери!» — «Попробуй, если хочешь остаться калекой».

г) решение задачи — вывод суда…

Жанна чувствовала себя во всеоружии. Приближалось ее шестнадцатилетие… Уже очень скоро она перестала бы считаться несовершеннолетней, и тогда бы ее доказательства лишились бы всякого смысла.

К шестнадцати годам Жанна превратилась в длинноногую красавицу с толстой косой между лопаток в школе и густой копной волос дома. У нее была чудесная фигурка, высокая грудь, легкая походка. На Жанну заглядывались мужчины, при виде нее женщины кусали губы от зависти. Мальчишки в школе млели в ее присутствии. Она была красивой, и ей больше не хотелось ублажать по ночам отчима. Совсем не хотелось! «Если замуж, то за министра», — всплыло в ее памяти давнишнее присловье из ее детства. Ей больше не хотелось, чтобы грязные руки мяли по ночам ее тело…

Дело осложнилось тем, что она неожиданно влюбилась. Шестнадцать лет, май, птицы поют над рекой, робкий мальчик из параллельного класса, бурно краснеющий от любой неловкости…

Звали мальчика Слава Путинцев. Его отец был доктором — добрая половина выдринцев продолжала коптить небо при его непосредственном содействии, а мать — медсестрой в местной больнице. Слава неплохо учился, увлекался техникой и мечтал поступить в областной станкостроительный институт. На школьных переменах он смотрел на Жанну робким обожающим взглядом и после уроков катал ее на отчаянно дымящем мопеде.

Днем она чувствовала себя богиней и королевой для всех, а ночью — бесправной наложницей для отчима. К тому времени он уже давным-давно перестал давать ей деньги — на заводе перестали платить зарплату, а редкие копеечные заработки он тут же пропивал. Ситуация была нестерпимой. Хотя Жанна и считалась самой красивой девушкой в городе, она одевалась чуть ли не хуже всех. Деньги на каждую вещь приходилось вырывать у родителей с боем.

Кроме того, отчим не давал ей встречаться с парнями. Если падчерица задерживалась на дискотеке, он бесцеремонно приходил в клуб и, молча взяв ее за руку, точно маленькую нашкодившую девчонку, вел домой. Никакие уговоры, никакие слезы на него не действовали. Она могла гулять хоть ночь напролет в те два дня, когда мать ночевала дома, но если у матери было суточное дежурство, то Жанне вменялось в обязанность возвращаться домой вовремя. Парню, который однажды было вздумал на дискотеке вступиться за девушку, отчим молча сломал два ребра.

Катастрофа разразилась внезапно… Жанна поссорилась со Славой из-за какого-то пустяка. Повздорили они крепко, не разговаривали друг с другом почти неделю. А накануне Жанна своими глазами видела своего парня со своей лучшей подругой — сладкая парочка гуляла на берегу разлившейся после весеннего таяния снегов неширокой Выдринки, и Слава демонстративно обнимал Верку за плечи. Они даже и не думали скрываться от чужих глаз!

Слезы мгновенно навернулись Жанне на глаза. Она была готова умереть от обиды! Умереть или убить кого-то другого. Но кого? Разве предательницу Верку… Да ведь у нее, кроме двоюродного братца, уже полгорода в постели перебывало, зачем ей тогда еще и Славка — для полного комплекта? А он, предатель! Ведь она, Жанна, не такая шалава, как эта Верка…

Девушка возвратилась домой и в бессильной ярости уставилась в угол. От гнева она искусала губы до того, что они стали ярко-красными.

Что может привлечь молодого человека? По мысли Жанны, только новенькая кофточка, которую она видела на привокзальном рынке! Если Слава увидит ее в новой кофточке, такую красивую, он навсегда забудет шалаву Верку!

Но кофточка стоила кучу денег, а денег в семье давно уже не было… Жанна громко разрыдалась и зарылась лицом в подушку. Из-за каких-то паршивых денег рушится ее счастье! Может быть, что-нибудь продать? Она влажным взглядом оглядела комнату. Ничего ценного в ней давно уже не было. Что делать?

Хлопнула дверь в сенях. Это с работы возвратился отчим. Быстро взглянув на падчерицу, он сразу же определил, что у той дурное настроение, поэтому ввязываться в разговор не стал.

Жанна проводила его долгим пристальным взглядом. Застарелая ненависть внезапно вспыхнула в ней с неистовой силой. Сегодня мать опять ушла на сутки, и он опять будет лезть к ней…

Тогда в ее голову пришла идея. Надо настоять на своем! Пока не даст денег, она ни на что не согласится! Жанна прекрасно знала, что отказ еще больше распалит отчима и сделает его желание нестерпимым — как будто ему отказывают в том, что принадлежит по праву. Но на этот раз она будет стойкой. Она скажет: или — или. Или деньги, или ничего, пусть выбирает. Только надо заявить ему еще вечером. После этого бесполезно. Он только рассмеется в лицо, повернется задом и захрапит как ни в чем не бывало. А ведь у нее есть аргумент, против которого он сможет ей возразить. На этот раз последнее слово останется за ней!

Вечер прошел тихо и мирно. Поужинали, посмотрели телевизор, Жанна помыла посуду. Потом начала стелить свою постель.

— Ты что, забыла, мать сегодня на узловой, — напомнил отчим, видя, что падчерица собирается ложиться отдельно.

Жанна не отвечала.

— Сказал: стели большую кровать! — В его голосе прозвучало зарождающееся раздражение. Большой кроватью в домашнем обиходе называлось семейное ложе с никелированными шарами в изголовье.

— Я не хочу! — нехотя обронила Жанна.

— Еще что за взбрыки? — наливаясь гневом, удивился отчим.

— Мне нужны деньги. Дай сто рублей, тогда пойду.

— Где я тебе, интересно, их возьму? — рассмеялся отчим.

— Где хочешь. Можешь занять, можешь чего-то продать. Мне все равно!

— Ты что, оборзела? — взвился он, ведь падчерица впервые осмелилась заговорить таким ультимативным тоном. — А ну ложись, кому сказал!

— Нет. — Жанна даже сама удивилась своему спокойствию.

Она обернулась и твердо посмотрела отчиму прямо в глаза.

— Нет, — еще раз повторила она, наслаждаясь своей силой, звучавшей в голосе. — Нет!

Дальше все произошло так, как она и ожидала. Отчим, несмотря на годы и пьянство, был еще очень силен. Он одной рукой швырнул ее на кровать — панцирная сетка жалобно заскрипела под тяжестью двух тел. Его слюнявый рот искал ее мягкие, всегда такие податливые губы…