Лосев вспыхнул, его лицо налилось кровью, кулаки стиснулись. Паша смотрел на участкового, на спектакль, который разыграл Коневский, и подумал, что он, пожалуй, майору верит. В чем в чем, а в криминале он не замешан. Расслабился, заелся на этой должности. А может, просто стареет мужик.

– Ладно, давайте к делу, – сменил тон Коневский. – Нужно организовать прочесывание местности. Сколько человек вы можете поднять в деревнях?

– Да никого я не подниму, – махнул рукой участковый. – Вы думаете, что сейчас народ по свистку кинется помогать полиции. Кончились те времена. Меня тут уважают лишь потому, что я справедливо в их спорах разбираюсь да с пониманием отношусь к нарушителям, а не караю огульно и всех под одну гребенку. А чтобы в лес идти, чтобы свои дела бросать… Нет, это надо связываться с моим руководством, писать рапорт, а они уж, если убедительно будет, поднимут курсантов, патрульно-постовую службу, может, военных. Только уж вы мне поверьте, я нашу глубинку лучше знаю. Никто не станет такой шорох наводить, потому что узнают об этом выше и начнут требовать сначала обоснованности, а потом результатов. А потом еще к вам в Москву на контроль попадет.

Через час Коневский, Паша и майор Лосев были на трассе, где недавно лежал скутер. Сейчас скутера не было.

Какой осел и из каких соображений это сделал, было непонятно. Здоровенный скрепер стоял поперек шоссе с отвалившимся карданом, заливая маслом новенький асфальт. И тут же с проселка на шоссе пер гусеничный трактор. Хорошо, что вовремя нашелся кто-то из здравомыслящих, кто представил себе, что будет со вчерашним асфальтом, если на него въедет гусеничный трактор. И это перед самым носом эскорта президента. Можно, конечно, предположить, что кто-то исключительно из благих намерений решил убрать дорожную технику с глаз долой с места встречи рабочих с президентом, но проделано все было глупо, коряво и со скандалом.

Начальник участка в дорогом костюме и крокодиловых полуботинках, исторгая площадную матерщину и размахивая руками, как взбесившийся регулировщик, кинулся наперерез трактору. Кто-то из рабочих, а может, и офицеры ФСО из передней дозорной машины, ехавшей на полкилометра впереди эскорта, догадались выгнать на шоссе вахтовый «Урал», но тут из-за поворота выскочила группа машин с желтой «Калиной» в центре эскорта. По дороге медленно расползалась гробовая тишина.

Рокотов был свидетелем тихой паники, возникшей в среде охраны президента. С одной стороны, вся эта заминка могла означать лишь последствия русской безалаберности и неорганизованности. И ничего страшного не сулила. Если только в отношении строительного начальства. Но, с другой стороны, а если это все умышленно подстроено? Тогда возможно, что от охраны как раз и ждут немедленной остановки на шоссе и разворота в противоположную сторону. И тут-то можно отлично нарваться не только на автоматные очереди, выстрел из гранатомета или «шайтан-трубы»[4]. Этих, допустим, засекут странные ребята с секретным прибором-металлоискателем, что едут в задней машине. А если фугас? А если расчет как раз на то, что опытная охрана не станет останавливаться, а будет прорываться вперед? А если все сюрпризы как раз там, впереди? И решение нужно принимать мгновенно. А впереди грейдер поперек дороги!

– Кусок, приготовься, – резко бросил Рокотов в микрофон коммуникатора. – Работаем с большим количеством людей.

– Твою ж мать, – процедил сквозь зубы офицер, сидевший за рулем машины, в которой ехал Бахтеев с прибором. Он вглядывался в затор впереди и видел, что эскорт тормозит, а черные бронированные внедорожники окружают плотным кольцом желтую «Ладу Калину».

– Ребята, – попросил Бахтеев, – поставьте машину так, чтобы вся железная техника была у меня на одном румбе. Я толпу не вижу.

Водитель под удивленными взглядами своих товарищей выехал вперед и прижался боком к беспомощно и нелепо застывшему грейдеру. Кажется, у него в коммуникаторе стали различимы крики начальства по поводу неправильных действий замыкающей машины. Бахтеев бросил взгляд на группу рабочих и начальства, которые встречали президента, на россыпь охраны, которая разделилась на прикрывающих и рассредоточившихся в толпе. Их метки он хорошо различал на экране. А метка Рокотова вдруг сместилась за спины дорожников и стала курсировать вдоль обочины.

И тут прибор сработал, показав еще один отраженный сигнал. Вот сигнал потускнел, пропал, вот он снова стал заметным. Это значит, что человек с металлом под одеждой перемещается. И перемещается он за спинами других людей вправо. Бахтеев ругнулся и тут же услышал через коммуникатор голос командира:

– Ты что, Кусок?

– Бугор, есть посторонний металл, – напряженным голосом сказал Бахтеев. Напрягаться было от чего, потому что не каждый день ты охраняешь президента и не каждый день возникают на новом приборе страшные метки.

– Спокойно, Кусок, спокойно. Дай координаты.

– От меня право тридцать… внешняя линия… перемещается вправо.

– Понял, хорошо. Объем металла можешь определить?

– Помех много, – проворчал Бахтеев. – Как в железном ангаре работаем.

– Сейчас? – вдруг быстро спросил Рокотов.

– Пошел! – выпалил Бахтеев. – Вправо пошел. Вы с ним сейчас на одной линии!

Рокотов понимал без лишних объяснений то, что говорил Стас Бахтеев. Они достаточно отрепетировали работу своей пары, пока готовились к этой командировке. И то, что подозрительный человек находился сейчас на одной линии, означало, что эта линия проходит через две точки. Точку, где был сейчас Бахтеев, и точку, где сейчас стоял Рокотов. И метка подозрительного человека с металлом под одеждой совместилась с этой линией.

Теперь Рокотов окончательно убедился, что речь идет вон о том невысоком коренастом человеке лет сорока пяти – пятидесяти с трехдневной небритостью на лице. Он не был одет, как большинство рабочих, в яркую, почти новую спецовку и комбинезон. На нем мешком сидел старенький заношенный рабочий костюм.

Мужчина вдруг воровато оглянулся по сторонам и поймал на себе взгляд Рокотова. И тут же этот странный рабочий сделал шаг влево, потом еще пару шагов и скрылся за большим бульдозером, который торчал с приподнятым отвалочным ножом на обочине. Рокотов бросил последний взгляд на ситуацию на дороге. Там все было мирно, почти идиллия. Президент что-то говорил собравшимся людям, разговор шел активный. И один из офицеров охраны уловил действия самого Рокотова и его озабоченность. Рокотов кивнул ему на бульдозер.

Взяли они его вдвоем и очень тихо. Когда Рокотов неслышно и по-кошачьи плавно сместился к бульдозеру, офицер из охраны президента был уже у другой его гусеницы. Рокотов резко бросил свое тело за машину. Мужчина был там, и он зачем-то снял куртку, оставшись в одной грязной пропотевшей футболке. Он оглянулся, на миг опешив от неожиданности, потом сбросил рабочую куртку на землю и бросился было бежать к лесу, но тут офицер охраны появился перед ним.