Как страшно находиться в неведении! Даже самые жуткие вещи лучше узнавать сразу. Нет ничего хуже неизвестности.

Мэри взглянула на часы – девять утра. Она не спала почти сутки, но сна не было ни в одном глазу. Ею овладело болезненное возбуждение.

Да ведь сегодня премьера! – вдруг вспомнила Мэри. Как я смогу играть в таком состоянии? И тем не менее играть придется. Я не имею права подвести Тима и всех наших. Да и людей, купивших билеты на спектакль, тоже не могу подвести.

Сегодня нет репетиций. А спектакль только вечером. У Тима правило: никаких репетиций в день спектакля. Нет, я точно свихнусь, если просижу здесь до вечера.

Мэри заставила себя позавтракать, с трудом проглотив омлет и чашку чая. Потом она приняла душ, оделась, высушила волосы, привела себя в порядок и вышла из дома.

Прогуляюсь немного, подумала она. Если Люк вернется, то позвонит мне на сотовый. И как он мог забыть свой дома? В любом случае, я не могу больше сидеть на месте.

Мэри съездила в клинику, где работал Люк, но там медсестры накинулись на нее, как тонущие на спасительную шлюпку. Люк в клинике не объявлялся. А. Мэри не могла объяснить, где он.

Еще сильнее расстроившись, она отправилась в театр. Мэри знала, что пока там никого нет, но в привычной атмосфере будет проще дождаться вечера.

Лишь бы только сыграть как надо, думала она. Наверняка я провалю роль. Но постараюсь, по крайней мере, не провалить весь спектакль.

– Это потрясающе! – Тим схватил Мэри за руки, глядя на нее с восхищением фанатика. – О, ты лучшая актриса! Лучшая! И это в твои-то юные годы! Ты сегодня превзошла саму себя!

Мэри вымученно улыбалась. В свою роль она сегодня вложила всю душу и теперь чувствовала себя опустошенной. Все эмоции Мэри выплеснула на сцене, а сейчас ничего не ощущала, кроме смертельной усталости.

– Зрители аплодировали стоя! Стоя! И это на восемьдесят процентов твоя заслуга.

– Нет, все сегодня были в ударе, – слабо возразила Мэри.

Это было правдой. Своим настроением она заразила всю труппу.

– Нет, я не имею права оставлять такую жемчужину у себя, – со слезами на глазах проговорил Тим. – Ты должна сниматься в кино. Обязана!

– Я не уверена, что у меня получится, – возразила Мэри. – Ты же знаешь, что театр и кино не имеют почти ничего общего.

– А я уверен, что у тебя получится!

Больше им поговорить не удалось, так как нахлынула толпа репортеров.

Господи, дай мне силы, чтобы выдержать все это! – взмолилась Мэри. Ей так хотелось сейчас оказаться дома… с Люком. Даже на сцене она ни на секунду о нем не забывала. Именно поэтому она играла как никогда.

– О, вы потрясающая актриса! – услышала она реплику одной из журналисток. – Я рыдала в конце финальной сцены!

– Что ж, – улыбнулась Мэри, – значит, мне действительно удалось передать состояние героини, раз уж даже журналисты лили слезы.

Под одобрительный смех репортеров Мэри вошла в конференц-зал, чтобы выдержать последнее на сегодня испытание.

Мэри с трудом разлепила сонные веки и приподнялась на постели. Что это звонит? Телефон? Или это просто продолжение сна?

Нет, это был не сон. Телефон разрывался от трелей. Мэри соскочила с кровати и сняла трубку, еще не совсем поняв, где грань между реальностью и сном.

– Алло! – произнесла она.

– Мэри, простите, что разбудил вас. Это Жак.

Жак? Какой Жак? – мучительно вспоминала Мэри.

– Я коллега Люка, – видимо поняв ее затруднения, пояснил звонивший.

В голове Мэри начало проясняться.

Жак… Она вспомнила его. Люк попросил этого человека встретиться с ней под видом журналиста. Тогда, быть может, у него есть весточка от Люка?

– Да, я вас слушаю, – сказала Мэри, протирая глаза.

– Дело в том, что я страшно виноват перед вами, – сказал Жак и замолчал.

Мэри ждала продолжения, поскольку не понимала, о чем идет речь. В чем может быть виноват перед ней этот почти незнакомый человек?

– Дело, видите ли, в том, что я должен был передать вам послание от Люка и угодил в аварию.

– Люк попал в аварию?! – вскрикнула Мэри. – Когда?! Где он сейчас?! Люк жив?!

– С Люком все в порядке, успокойтесь, Мэри. Это я попал в автомобильную аварию и растерял последние мозги, не говоря уже о тактике психиатра, если не смог связно выразить свои мысли.

– Вы сильно пострадали? – автоматически спросила Мэри.

– Довольно серьезно, я несколько дней находился на грани двух миров и потому не мог поговорить с вами, хотя должен был это сделать еще два дня назад. Мне и сейчас еще нельзя ни с кем общаться, так что, разговаривая с вами, я нарушаю все режимы, предписанные мне лечащим врачом. Но еще раз примите мои извинения, Мэри, я приступаю к делу…

Последовала очередная пауза, и Мэри поняла, что Жаку тяжело говорить и он набирается сил, чтобы продолжить свой рассказ.

– Не торопитесь, Жак, – сказала она. – Не растрачивайте силы. Только одно сначала скажите: Люк жив?

– Цел и невредим. Можете в этом не сомневаться.

Мэри облегченно вздохнула. О чем бы ни хотел поведать ей Жак, главное уже сказано: Люк жив.

– Дело в том, что ему пришлось так срочно уехать из города, что он не успел вас предупредить. Да и не был готов. Потому как уехал по вашему делу.

– По какому такому делу? – удивилась Мэри.

– Я знаю только голые факты, без всяких подробностей, так что могу вам сказать лишь то, что ваш дядя затевает какую-то махинацию. Вроде бы дело касается денег. Люк уехал, чтобы все выяснить самостоятельно. Он просил передать вам кое-что на словах и письмо.

– Письмо при вас? – поинтересовалась Мэри.

– Да, при мне. Вам нужно его как-то забрать.

– Распечатайте и прочитайте мне, – потребовала Мэри.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Нет смысла отдавать его мне в руки. А точнее у меня нет терпения, чтобы ждать, когда оно попадет ко мне.

– Хорошо.

Мэри услышала шорох бумаги. Через несколько секунд Жак принялся читать:

– «Дорогая моя Мэри. Извини, что все произошло так спонтанно, но у меня не было времени, чтобы тебя подготовить. Мне пришлось спешно уехать, но я вернусь через три дня и тогда все тебе объясню. А пока прошу: будь осторожна со своим дядей. Я знаю, что ты и сама ему не доверяешь, и, поверь мне, у тебя есть все основания для этого. Я передал это письмо через Жака потому, что не хотел, чтобы оно попало в чужие руки. Твой дядя и без того не спускает с меня глаз. Береги себя. Скоро увидимся. Люк», – дочитал Жак.