– А тебе есть что сказать? Ты знаешь, чего хочешь?

Повисло молчание. От этого вопроса, заданного в упор, я обалдела и почувствовала себя полной идиоткой. Бегаю тут, ищу какого-то убийцу. А ведь действительно, что мне, собственно, надо?

Я тихо ответила:

– Домой хочу, – и встала со скамейки.

Получается, что другого пути-то у меня и нет. Если я не могу вернуться домой, то самое лучшее решение – выйти замуж за царя. И вроде бы все так гладко получается, все верно решено. Только почему-то на душе скребут кошки, а на глаза наворачиваются слезы.

Все девочки нашего мира растут со страстным желанием стать принцессой, выйти замуж за принца. Мечтают втайне. Потому что мечты о сказке несбыточные.

А тут так повезло!

– Не плачь. – Митя подошел и обнял за плечи.

Я находилась в поле его видимости, и для контроля над моими перемещениями приближаться ко мне было совсем не обязательно. И вообще, лучше бы, если бы он ко мне никогда не приближался. Такой беспомощной и несчастной я еще никогда себя не чувствовала.

– С чего ты взял, что я плачу?

– Глаза блестят. – Он усмехнулся. – Того гляди ручьи хлынут.

– Мне в глаз что-то попало. – Я демонстративно потерла глаза.

– Дай посмотрю. – Он развернул меня к себе, нежно запрокинул голову. Я беззвучно заскулила. Слеза скатилась из внешнего уголка глаза и потекла прямехонько в ухо. Стало щекотно и противно. Я, не отрываясь, смотрела на Митю. В серебряном лунном свете он был таким красивым, мужественность проступала в каждой черте его лица, от ровных темных бровей до чувственного рта и высокомерно выступающего подбородка. От его простого прикосновения к моему лицу по телу покатилась будоражащая волна. Я дрожала. Замерла и не могла вздохнуть. Из немигающих глаз струились слезы, стекали по щекам и вискам. Митя вытер мое лицо платком, легонько подул на меня.

– Все прошло? – Его голос звучал немного хрипло.

Я кивнула, поскольку не могла говорить.

– Пошли, я кое-что тебе покажу. – Митька заговорщицки мне подмигнул и потянул за руку в огород. – У Яги вишня обалденная, самая лучшая в царстве. Не без колдовства, конечно, но вкусная. Ты вишню любишь?

Я опять кивнула.

Пройдя мимо дремавшего на посту пугала, потом сарая, как оказалось, на этом владения Яги не заканчивались, мы попали в сад. В живописном беспорядке росли яблони и сливы, вишни и смородина, малина и крыжовник. На все это великолепие можно было любоваться из небольшой резной беседки.

– Красиво! – тихо сказала я.

– Мне тоже нравится, – мотнул головой парень. – Яга говорит, все само растет, как сорняки, а ухаживает за садом как за ребенком.

Митя усадил меня на лавку, а сам потянулся к ближайшей ветке. Собрав целую горсть ягод, предложил мне.

Все еще дрожа, чтобы не выдать себя, я сосредоточенно запихнула в рот сразу несколько штук. Красивые, как с картинки, и безумно вкусные.

– Мм? – вопросительно промычал Митька с набитым ртом.

– Мм! – подтвердила я вкус и качество урожая.

– У, еще малина! Уважаешь?

– Ага, – кивнула я с набитым ртом.

Он скрылся в зарослях неподалеку и вернулся с полными горстями ягод, прижатых к рубашке. Красный малиновый сок расползался пятнами по ткани.

– Смотри, какая красотень! – Глаза у Мити были как у ребенка, дорвавшегося до конфет.

– У Яги удар не случится, если она узнает, что мы в ее саду хозяйничаем? – весело спросила я.

– Может, и случится, но ради такого удовольствия готов рискнуть здоровьем, – хохотал Митька.

Я уже брала губами малину из его рук – свои были заняты вишней.

– Мм… – Митя попятился назад. – Еще вишню не съела, уже на малину зарится. У тебя, красавица, губа не дура.

– Делись, жадина! – Я пыталась отхватить малины и не отдать вишню.

Митя измазал всю рубашку, я, наверное, испачкала все лицо, по рукам обоих тек сок.

– О, извазюкалась похлеще ребенка, а еще кто-то говорил – взрослая, самостоятельная, – подкалывал меня Митя, только насмешка в глазах сменилась чем-то другим, странным блеском чувственности и желания, которые он тут же спрятал.

– Царю не понравится, как я на тебя смотрю, – ответил Митя на мой немой вопрос. – Как разговариваю.

– Зато мне нравится, – тихо произнесла я не своим голосом. – Как ты смотришь на меня и как разговариваешь.

Он отвел взгляд, потом достал платок, послюнявил, как заправская нянька, и потер мое лицо.

– Бесполезно. – Я сама схватилась за платок. Моя рука очутилась в его руке, я отшатнулась назад и уперлась спиной в балясину беседки. Митя крепко сжимал мой кулачок и всем телом прижимал меня к резному столбику. Я боялась шевельнуться, и от того, что его губы находились в предательской близости от моего лица, и от того, что он мог отстраниться и выпустить меня. Сердце стучало во всем теле. Так громко, что, наверное, эхо раскатывалось по саду. Время загустело, замедлилось. Я отчетливо чувствовала почти прикосновение его губ к своей щеке и интуитивно, слегка, повернула голову, давая возможность случиться тому, чего я так желала. Давно, страстно желала. Но он отстранился, чуть-чуть, но как будто на другой край вселенной.

– Слышишь? Журчание? – прошептал мне в ухо.

Я кивнула.

– За забором течет ручей, пошли, умоемся.

Все волшебство рассеялось. Предо мной опять был совершенно безразличный парень, которого приставила Баба-яга, чтобы несведущая в местных порядках девушка не сгинула в Трисемнадцатом царстве или чего-нибудь не натворила.

Через щель в заборе мы выбрались из сада. Весело звенящий, бурливый поток воды я бы с такой уверенностью не назвала ручьем. Скорее он походил на небольшую речку. Под прозрачной водой в лунном свете на дне отчетливо виднелись камни, веяло холодом. Подобрав подол сарафана, я присела на краю. Руки обожгло ледяным потоком, пальцы немели. Но даже лед не мог смыть с моего лица жар и краску.

Не дожидаясь плескавшегося в воде Митю, я вернулась в сад. Теплый ветерок обсушил лицо и руки. Дышалось легко и свободно, на сердце сделалось пусто и безразлично. Он догнал меня на тропинке к дому. Больше мы не говорили, будто и сказать нам было нечего. От неловкого молчания спасла вернувшаяся Яга.

Мрачная и задумчивая с виду. Поймав вопросительный взгляд Мити, она угрюмо покачала головой. Понятно, людям поговорить надо, я мешать не стала. Поднялась к себе, пожелав спокойной ночи. Подслушивать разговоры Бабы-яги, которые она желает оставить в тайне, дело бессмысленное. Я разделась и залезла в кровать. Уснула моментально, но спала беспокойно. Мне снились кошмары. Не то я тонула в реке, не то пылала в огне, потом какое-то красномордое чудовище с рогами орало на меня: «Руку давай! Правую руку давай!» Затем я долго падала в бездонную пропасть.