Двое наемников шагнули в узкие коридоры и выпустили автоматные очереди. Их цели выстроились в ряд, как кегли, поэтому выбить страйк не составляло труда. Насколько Грейнджер мог видеть, ни одному из охранников не удалось избежать пули.

Он подождал, пока эхо стрельбы затихло, и прошел прямиком в зал управления. Стальная дверь была заперта, но Грейнджер знал ключевой код доступа. Высокопоставленные тупицы могли менять пароли хоть сотню раз, на его код доступа они повлиять не могли. Он ввел шестнадцать цифр одну за другой и подождал, пока замки на двери открылись.

– В этой комнате никакой стрельбы, – приказал он, – даже для самозащиты.

Первыми в зал вошли наемники.

– Всем на пол! – прокричал австралиец.

В комнате находились лишь пятеро безоружных техников среднего возраста. Они даже не пытались оказать сопротивление.

– Пожалуйста, – взмолился один из них. Он лежал лицом вниз, когда новозеландец приставил нож к его горлу. – Мы не станем пытаться вам помешать. Зачем это нам? Мы просто делаем свою работу. За которую, кстати, не платят уже несколько месяцев.

– Я должен убить вас, – ответил Грейнджер. Мужчины закрыли глаза, ожидая худшего. – Впрочем, если согласитесь работать на меня, я сохраню вам жизнь.

Через двадцать минут в зале управления появились бойцы Уоррена.

Четверо Миллениалов с оружием на изготовку появились в дверях. Они были шокированы, увидев, что Грейнджер спокойно ожидает внутри, а бывшие правительственные сотрудники на своих местах нервно стучат по клавишам.

– Вау! – воскликнул один из вошедших. – Вы уже здесь!

Грейнджер не стал ждать прибытия остальных Миллениалов. Его не интересовало, сколько человек погибло в стычке с правительственным отрядом наверху. Он уже знал все, что нужно.

Мэтью удобно устроился в кожаном кресле перед центральным пультом управления. Его взгляд блуждал по экранам, расставленным вокруг, и он улыбался, когда коснулся знакомых инициалов, вышитых на правом подлокотнике кресла: М. Г.

Грейнджер чувствовал, что наконец-то вернулся домой. Более того, он прошел четверть пути к возвращению своего творения, своего собственного мира.

Южный Угол снова принадлежал ему.

Глава 22

Улицы в Москве были шире лондонских, но такие же людные.

Однако людей на колесах здесь было меньше. Большинство, ссутулившись, плелось по тротуарам, не обращая друг на друга ни малейшего внимания.

Конечно, в России все еще было топливо, а значит, и общественный транспорт, но стоимость четырех билетов на ветхую скрипящую электричку, идущую от аэропорта Шереметьево до Савеловского вокзала, шокировала Иону.

Брэдбери заплатил потрепанной карточкой, той самой, благодаря которой усталый чиновник в аэропорту был снисходителен и закрыл глаза на отсутствие у Ионы паспорта. Парень решил не спрашивать, откуда на нее поступают деньги, – если вообще эта карта была настоящей.

Они прождали электричку час; вдобавок оказалось, что в ней есть только стоячие места. Состав осторожно крался по никуда не годным рельсам. До города они добрались только к вечеру, когда в воздухе уже повеяло прохладой. Иона радовался уходящему дню. В этой толпе он начал чувствовать себя в безопасности.

Однажды Иона был в мета-Москве. Та была много лучше реальной: идеализированная версия того, чем когда-то являлся этот город. В настоящей Москве из-за роста численности населения сказочные башни и старинные купола оказались вытеснены массивными бетонными коробками жилых комплексов. Они видели у зданий дипмиссий извивающиеся длинные очереди, в которых под наблюдением вооруженной охраны люди ждали гуманитарной помощи.

Примерно через полтора часа ходьбы Аксель наконец объявил, что они добрались до места назначения. Парк Сокольники выглядел заросшим и заброшенным, как и большинство парков реального мира, территорию которых еще не застроили. Палатки с фастфудом у входа давно не работали; с их деревянных ставней слезла вся краска. Над парком возвышалось ржавое колесо обозрения, оно напомнило Ионе «Лондонский Глаз», который когда-то нависал над Темзой. Во время одного из продовольственных бунтов колесо свалили и потопили в реке.

Отец водил Иону покататься на лондонском колесе в шестой день рождения. «Если тебе это нравится, – сказал он, когда их кабинка поднялась высоко над городом, – то и летать понравится по-настоящему!»

– Он опаздывает, – сказал Аксель через некоторое время.

– Приедет, – отозвался Брэдбери, – он знает, как это важно.

– Вы уверены, что на него можно положиться? – спросила Сэм.

– Скоро будет, – с уверенностью заявил Брэдбери. – Он верит в свободную Метасферу не меньше, чем все мы. Ограничения плохо влияют на его бизнес.

– Бизнес? – спросил Иона с опаской. – Какой бизнес?

Вопрос так и остался без ответа; Иона решил его не повторять.

Парень убивал время, пытаясь вызвать воспоминания, как научила его бабушка. Закрыл глаза и попробовал выбросить все из головы, но не смог. Его слишком беспокоили события реального мира, которые разворачивались вокруг. Он не мог полностью расслабиться.

Иона заметил, что Брэдбери неотрывно смотрит на него.

– Ну что, вспомнил что-нибудь об остальных Углах? – спросил тот.

Иона отрицательно покачал головой.

– Он знает месторасположение одного из них, – сказала Сэм, – это уже что-то.

– Достаточно, чтобы защитить четверть Метасферы, – добавил Аксель.

– Только если мы сможем заполучить Мост Чанга, – проворчал Брэдбери, – и если сможем добраться до места раньше Миллениалов.

Дискуссию прервал приближающийся звук двигателя.

Брэдбери первым вскочил на ноги и, как обычно, достал пистолет.

В следующую секунду их ослепил свет фар. Большой пыльный фургон черного цвета приближался по одной из дорожек парка, из-под колес летели камешки. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, машина резко остановилась. Ее задние двери распахнулись, и коренастый человек в черной одежде взмахом руки предложил квартету присоединиться к нему.

Едва они успели забраться внутрь, машина резко тронулась с места.

Внутри фургон был напичкан компьютерным оборудованием. Тускло светились работающие мониторы и огоньки жестких дисков. Четыре вращающихся кресла были привинчены к полу. Иона забирался в фургон последним, и места ему не хватило, поэтому он вынужден был устроиться на корточках между креслами.

– Извините за опоздание, – извинился мужчина. Ему было около двадцати. Сначала он показался Ионе старше из-за щетины на лице.

– Что стряслось, Дмитрий? – спросил Аксель.

– Андрей заметил за нами слежку. Пришлось убедиться, что мы избавились от хвоста, прежде чем приехать на встречу к вам.