— На одном приеме, куда я попала случайно, Николь Тиллер рассказывала, как она в роли начинающего предпринимателя обманом выбила себе деньги на покупку «Порше». Хотя, возможно, покупка в кредит была бы дешевле, но для нее было важно, что в течение двух лет она могла не платить проценты. После свадьбы ей наверняка будет уже все равно, сколько придется заплатить.

— Не исключено, что никто не задумывался над тем, что магазина, под который она брала кредит, нет в природе, — заметил Рольф. — Тогда бы ее судили за мошенничество.

— Никто об этом и не подумает, если она исправно выплачивает кредит. Но дело не в Николь. Мне интересно: как могла прийти ей в голову эта мысль? Может, ей подсказал отец?

— Это идея! — похвалил ее Рольф, что было совершенно неприсуще ему. — Ты думаешь, что Тиллер взял кредит под ремонтные сооружения, а сам за эти деньги купил что-то другое: виллу, яхту, произведения искусства, украшения своей жене — короче говоря, все, что у него сейчас есть.

— Возможно, в учетных книгах его фирмы числятся несколько десятков таких сооружений, а в действительности их нет, — добавила Жасмин. — Кто же поедет в Польшу, чтобы выяснить, есть ли там ремонтные сооружения, которые проходят по документам Тиллера.

Рольф процедил сквозь зубы:

— Ну если только это правда…

— Это надо сначала доказать. А я понятия не имею, как проверить свои предположения.

— Зато я знаю, — хвастливо заявил Рольф.

Жасмин ухмыльнулась. Если бы она напрямую попросила Рольфа навести справки, он бы привел множество аргументов, чтобы отказаться.

Глорией было не так легко управлять.

— И зачем нам это надо? — снова заговорила она. — Пока знаю только одно: мы этим делом заниматься не будем.

Собственно говоря, наступил тот самый момент, когда Жасмин могла и должна была рассказать Глории всю правду о своих отношениях с женихом и невестой.

Но в эту минуту открылась кухонная дверь и, громко шаркая, вошла Роня.

— Чайки на берегу, — пробормотала Жасмин в трубку. Это был дословный перевод испанского выражения, которое означало, что появился посторонний и нужно заканчивать разговор. В агентстве Глории этой фразой пользовались, когда разговор надо было не просто прервать, но и вообще завершить.

Роня, скользнув взглядом в поисках чего-нибудь съестного, подскочила к Жасмин.

— Где чайки? — спросила она. — На побережье их нет.

У девочки был чертовски тонкий слух. Жасмин посмотрела на Роню и сказала в трубку:

— Пока, бабушка. И передавай от меня привет дяде Мертвая Голова и тете Дом с Духами.

Она нажала на кнопку завершения вызова и произнесла с улыбкой:

— Конечно, некрасиво называть своих родственников чайками, но я не могу удержаться, когда разговариваю с бабушкой. Так когда-то говорили индейцы. Знаешь, мой дядюшка очень похож на Мертвую Голову, а тетушка всегда разговаривает очень тихо… — Жасмин понизила голос и прошептала: — И рассказывает о духах и привидениях.

Роня громко рассмеялась. Несмотря на слишком большие зубы, она была милашкой, когда улыбалась.

Жасмин и не заметила, как взяла на себя роль девушки-помощницы по хозяйству. Николь могла послать ее на кухню за льдом. Адельтрауд просила принести кофе в гостиную. Роня требовала, чтобы она поиграла с ней в шахматы.

И никто не обращал внимания, что Жасмин, выполняя эти просьбы-поручения, едва ли успевала произнести несколько реплик, чтобы поддержать беседу. Она невольно задавалась вопросом: можно ли представить в подобной ситуации Адельтрауд, дочь крупного предпринимателя, окончившую юридический факультет и успешно управляющую собственным брачным агентством? Почему эти люди позволяют себе обращаться с ней как с нянькой или прислугой? Причем делают это так естественно, как будто у нее на лбу написано, что такова ее участь.

Для Николь Жасмин всегда была младшей сестрой, которая протягивала ей руку помощи и послушно исполняла любое ее поручение. Все видели, что ею можно командовать, и решили, что она смирилась с ролью девочки на побегушках. Она напоминала себе Золушку. Но в известной сказке восторжествовала справедливость, и Жасмин тоже восстановит справедливость: она разберется с Николь, как только Рольф найдет все необходимые доказательства. Она уничтожит Николь вместе с ее отцом, а по возможности и Розенштоков, если их фирма имеет какое-то отношение к махинациям Тиллеров. У нее в руках невероятная власть. И чтобы правильно распорядиться ею, Жасмин использует опыт, приобретенный во время пятилетнего обучения в агентстве Глории, где она овладела всеми приемами игры с судьбой. Ее жизнь в Берлине должна принести свои плоды.

— Фальк, я слышал, — внезапно сказал Понтер Розеншток, — что ты продал свою яхту.

Жасмин вздрогнула, задев шахматную доску, и поймала на себе раздраженный взгляд Фалька. Она покачала головой. Нет, она ничего никому не рассказывала.

— Да, — угрюмо ответил Фальк.

Понтер Розеншток улыбнулся в первый раз за все время, которое знала его Жасмин.

— Кто-то звонил сюда. Скорее всего, ты выключил свой мобильный. Я должен напомнить тебе, что покупатель приедет опробовать ее на следующей неделе в субботу.

— Ты продаешь свою любимую яхту? — воскликнула Николь. — Но почему?

— Уже пришло время.

— Тогда мы обязательно должны еще раз на ней прокатиться, — заявила Николь. — Но когда? Дай подумать. Подходит только завтра.

Фальк ничего не сказал, только хмыкнул.

— Да, мы это сделаем, — с воодушевлением продолжала Николь. — А что, кстати, говорят синоптики? Насколько я знаю, погода должна улучшиться. К тому же в этом году мы еще не были на воде. Северин, как ты думаешь? Последний раз на прекрасной яхте Фалька. Прощальный рейс. Жасмин, ты тоже поедешь с нами. Тебя, Адельтрауд, я пока вообще не спрашиваю…

Улыбаясь, Адельтрауд махнула рукой.

— Ты ведь знаешь, я плохо переношу маленькие судна. Кроме того, мне срочно нужно подрезать розы.

— Значит, договорились. Фальк, встречаемся завтра в девять часов на яхте. Куда же мы поплывем, в Хиддензе?

Жасмин мысленно поклялась, что не будет брать на себя ответственность за еду для этой прогулки, даже если у нее лучше всех и получалось планировать и организовывать.

Около часа ночи она услышала, как где-то внизу скрипнула дверь. Если ее не обманывала интуиция — это был шанс. Жасмин накинула на себя жакет, сунула мобильный телефон в карман и осторожно спустилась босиком по лестнице. Ступая на цыпочках, она подошла к кухне, в которой горел свет, толкнула дверь и изобразила на своем лице изумление.

— О, Северин!

Стоя перед открытым холодильником, он жадными глотками пил молоко, а в другой руке держал пакет, чтобы налить еще.