пирожные, — почти рай. В свое время я выбирала место образования по принципу наличия и изобилия пирожных. То было давно, но в Кейп Коде реальность временно изогнулась и подсластилась выпечкой. Вернулась из прошлого десертная система приоритетов. Одно «но»: пришлось ходить в масках и не гладить всех пушистых собачек, которых хотелось погладить. Собачьи хозяева не приветствуют теперь проявления любви от посторонних. Еще один минус, что маме нужны были сиделки. Но даже это каким-то чудом удалось организовать без особых проблем. Иришка тоже стоматолог, мы вместе учились. И она тоже надеется вернуться в июне к работе, так что мы вовремя рванули отдохнуть. Моя ассистентка уже выздоровела после сломанного бедра и в состоянии работать. Как бы ни было хорошо в гостях, но пришлось возвращаться домой.

Нейрохирург назначил цистернографию, которая предполагает десять поездок в больницу и снимки поэтапного движения контрастной жидкости по желудочкам мозга. Маме так надоело дома, что она даже не отбивалась от этого мероприятия. Для меня же это была целая неделя мотания туда-сюда. Возила маму, грузила ее в кресло-каталку, парковалась, везла в кресле в здание и потом на лифте выгружала в госпитальные комнаты. Всё это в масках и обливаясь санитайзером с ног до головы. Потом раздевала, одевала, водила в туалет, кормила. Очень сильно устала от этих всех процедур.

Еще один тест, который заказал невролог как подготовку к операции, был платный, но без похода в лабораторию. Он должен был прийти по почте. Сколько раз я звонила в эту компанию и оставляла сообщения — никакой реакции. Три недели прошло, а тест не материализовался. После еще пары недель звонков и угроз с моей стороны, наконец-то пришла медсестра на дом и сделала необходимый тест.

После всех этих терний путь на операцию был открыт. Успех операции значит улучшение на пятьдесят-восемьдесят процентов. Меня эти цифры устраивают. Но как уговорить маму на всё это? Я в растерянности. Вывернулась наизнанку, чтобы сделать возможной эту операцию, мне хочется передать эстафету, чтобы теперь кто-то другой тащил маму на себе. Боже, пусть минет меня чаша сия! Я больше не могу.

Глава 14

Мои поиски помощи по уходу за мамой увенчались кое-какими успехами. Я звонила в центр для пожилых, и мне перезвонила социальная работница Мишель, которая координирует различных помощниц по хозяйству и уходу «мыть и гулять». Мы разговаривали с Мишель еще раз после того, как я отвезла детей к папе, и мне обещали перезвонить. Продолжение последовало, но ответ был отрицательный. Им нужна та медицинская страховка, которой и я добиваюсь. В нее всё и упирается.

Близилось время нашего визита к невропатологу, который тоже был назначен еще до всех ужасов ковида. Мнение невропатолога, как я надеялась, возымеет вес в маминых глазах. Этот авторитет может убедить ее в необходимости операции. Но визит вышел виртуальный. Как и мои дети, мама на экран откликается плохо. Она мало понимает по-английски, особенно если не хочет, потому гладкие речи профессора с тридцатилетним стажем нужного эффекта на нее не возымели.

У Лорочки тоже был виртуальный визит к доктору Тамини, хоть она и была у папы. Она принимает таблетки, в отличии от брата, но не похоже, чтобы они ей помогали. А вот весна со множеством прогулок и собаками помогла, и больше, чем все таблетки мира. У Лоры сейчас очень неплохое состояние. День рождения проходил у папы, и ее засыпали множеством подарков и вниманием. Одна досада — маленькая младшая сестра, которой только будет пять лет, Ада. Малышка мила, и ее шарм отвлекает внимание родителей от моей звездной дочери, которая не терпит конкурентов.

Пара недель пролетела, как пара минут, и я забрала своих чад домой после каникул у папы.

Миновали и все мучительные для меня и мамы исследования и поездки в больницу. Наконец-то пришел момент физически встретиться с нейрохирургом. Он — единственный на регион и с огромным опытом. Планировал обсудить результаты цистернографии и назначить операцию. Мы снова едем в больницу — повторяющийся элемент «Дня сурка». Проводим полчаса совместного заключения в капсуле машины, проходим все ковидные препоны и преграды и попадаем в кабинет врача, доктора Шмидта. Ему уже за шестьдесят, и у него тридцатишестилетний опыт работы нейрохирургом. Мне очень интересно рассматривать живого нейрохирурга. Жалко, что видно очень мало, так как маска и шапка закрывают лицо. Но фигура у него моложава, он легко двигается и шутит. Мама опять рассказывает ему о том, как она живет в Лондоне и как у нее всё хорошо. Обсуждение этих подробностей ни к чему не привело. Доктор может предложить операцию через месяц, на 25 июня, если мама согласна. Любые процедуры назначить сейчас чрезвычайно сложно и непредсказуемо, и я хватаюсь за эту дату. С мамой буду разбираться потом. Говорю доктору, чтобы записывал нас на это время.

Ходят слухи о восстановлении работы стоматкабинетов. Фрустрация по поводу маминого упрямства отходит, как отлив на море, ввиду многообещающих перспектив выхода на работу. Стоматкабинеты во время пандемии могли оказывать только неотложную помощь, но уже можно делать чистки и принимать рутинных пациентов. Штатские указы движутся в сторону открытия офисов. Страховка Дельта предлагает всем подписчикам запас масок N95, которых сейчас не купить, и это большая помощь. Без новых мер по повышению безопасности невозможно основа возвращаться к практике. Я заказала фильтры, ультрафиолетовые лампы, моющиеся занавески и специальные дезинфицирующие растворы. Всё это потихоньку начинает приходить мне домой и заполнять мою прихожую.

Сделала еще одну вылазку в офис, доставила коробки и начала распаковывать. Прогресс наметился и с банками. Всего через шесть недель после отправки письма по смене адреса для мамы мне пришел ответ. Теперь нужно еще шесть недель ждать, пока мой ответ дойдет до них, тогда, возможно, в следующий раз придут справки из банка уже на мой адрес.

Мы дозвонились с мамой в ее британский банк, и она разблокировала свой счет. Сейчас я могу ходить в банкомат и снимать потихоньку деньги со счета, так что есть реальный шанс уменьшить ее сумму до необходимой за месяц.

Развернула широкую кампанию по уговариванию мамы на операцию среди ее друзей, знакомых и всех людей, которых могу попросить. Очень много времени занимают переговоры и убеждение сначала этих людей, а потом, в свою очередь, они предпринимают попытки уговорить ее. Одна мамина близкая подруга откровенно мне сказала, что мама ее зло отшила и угрожала перестать разговаривать. Близким людям тяжелее, чем дальним, на них сыпется такой дождь гнева! И мой бессменный союзник, тетя