и взрослой дочери и попрощавшись с ним, вышла из ломбарда, он уже отъехал довольно далеко.

Который день стояла чудная осенняя погода, которую в России издавна называли «бабьим летом». Лиле очень хотелось прогуляться, но дел было невпроворот. Перед зимой следовало перемыть все окна в замке, а трехэтажное здание с уймой комнат на каждом этаже имело немало окон.

Лиля с Эммой мыли окна на первом этаже в зале для приемов, когда Эмма вдруг сказала:

— Лили, ты не хотела бы пройтись?

— Конечно, — ответила девушка, — но ведь еще очень много работы.

— Послушай, — с заговорщицким видом сказала Эмма, — я завтра иду на свадьбу к кузине в деревню. Хозяйка меня отпустила. Но к моему зеленому платью нужна подходящая в тон шляпка. Она есть у Жаннет — служанки леди Лонгфильд. Сходи к ней и попроси от моего имени шляпку на один день. Если тебя хватятся, я что-нибудь придумаю. Хотя, скорее всего, и не хватятся.

— Я с удовольствием, но как же работа? — изумилась Лиля.

— Ничего, я сама домою окна в зале. На втором этаже уже все перемыто, а на третий хозяева не ходят, — успокоила ее Эмма.

— Спасибо тебе, Эмма! — воскликнула Лиля и с чувством чмокнула горничную в щеку.

Она положила свою тряпку около таза с грязноватой водой и побежала умываться. Через пять минут девушка в старом плаще и в коричневой шляпке Эммы уже выходила из замка через двери для слуг. Не помня себя, она побежала по узкой дорожке к калитке. Снаружи Лиля замедлила шаг — до имения леди Лонгфильд идти примерно час, и всю дорогу она вряд ли пробежит.

Лиля пошла от замка через поле, чтобы ее не увидели из окна, дошла до леса и только тут свернула к берегу моря. Несмотря на хорошую погоду море сияло холодным серым цветом, пара чаек носилась над водой и выкрикивала свои птичьи жалобы. Лиля вынула из кармана плаща кусок хлеба и кинула его в море. Чайки тут же приблизились к воде и стали бороться друг с другом за угощение. Лиля кинула еще один кусочек хлеба, и битва птиц закончилась.

Потом девушка сошла с прибрежного песка и пошла дальше по дороге. Как назло, в нужную ей сторону не ехала ни одна повозка.

«Это ничего, что меня никто не подвезет, — думала младшая горничная, — пешком ходить полезно, а морской воздух вообще незаменим для здоровья».

Дорога привела путницу прямо к ограде имения Лонгфильдов. Она успела немного устать от длительной ходьбы, но настроения это не испортило. Лиля не пошла к главным воротам, а вошла на территорию поместья через калитку, которая нашлась неподалеку от морского берега. Она обошла главное здание и увидела вход для слуг. Девушка уже хотела войти и кликнуть Жаннет, как вдруг увидела ее в саду. Служанка срезала розы.

— Жаннет, здравствуй, — крикнула Лиля.

— Ой, подруга, это ты?! А я тут срезаю розы хозяйке в кабинет. Она требует, чтобы каждый день в вазу ставили свежие цветы. Здравствуй, — ответила горничная леди Джулии.

— Жаннет, мне надо с тобой поговорить.

— Конечно, Лили. Мне тоже надо тебе многое сказать. Иди сюда.

Лиля подошла поближе.

— О чем ты хотела мне сказать? — спросила она у Жаннет

— О драгоценностях, — ответила та, — я их ужасно люблю. Ты знаешь, у леди Джулии столько разных украшений. У нее есть и жемчужная брошь в виде цветка, и бриллиантовая брошь в виде ящерицы, и коралловые бусы, и бриллиантовые серьги, и еще много всего. Как мне все это нравится!

— Но это же у нее есть, а не у тебя…

— Ты ничего не понимаешь! Когда хозяйка просит меня принести ей какую-нибудь драгоценность, я всегда сначала примеряю ее на себя. Ах, если бы я могла, я бы каждый день по три раза меняла бы на себе украшения…

— А у тебя нет никаких своих драгоценностей?

— Ну есть серебряный браслетик, мне один человек подарил, и цепочка, на которой крестик.

— А если бы ты могла, какое бы украшение купила? — вежливо поддержала разговор Лиля.

— Ой, госпожа вчера купила такое красивое ожерелье: в золотой оправе красные рубины. Они так сверкают, когда в доме зажигают свечи!

Лилю пронзила догадка — точно такое же ожерелье было у леди Эстер.

— А у кого она его купила? — спросила она.

— По-моему, ей его продал сэр Ричард Бэклоу. Он сказал, что это ожерелье его матери, — ответила Жаннет.

— Ты знаешь, леди Мортимер жутко хотела иметь такое ожерелье. Она его не купила, поскольку они с сэром Бэклоу не сошлись в цене. Теперь она обзавидуется, если увидит его на прекрасной шее леди Лонгфильд.

Лиля сказала это не просто так. Ее психологический расчет заключался в том, что Жаннет расскажет все хозяйке, а леди Джулия не выдержит и поедет к соседке показаться в новом ожерелье. То, что леди Эстер будет завидовать, только подтолкнет ее соседку поехать и похвастаться обновкой.

Лиля уже собиралась домой, как вдруг вспомнила о поручении Эммы. Жаннет без лишних слов дала ей свою зеленую шляпку, завернув ее во вчерашнюю газету, и младшая горничная отправилась в обратный путь.

Глава 8. В Заливном Осетре

Это случилось десять лет назад, но помнилось, будто было вчера. Все поплыло перед глазами, голова закружилась. Что это? Что случилось?!

На щеку упала капля. Капля? Откуда? Неужели потекла крыша старого замка? Но это невозможно, ведь над ней еще целый этаж и чердак. Что происходит?

Леди Эстер подняла голову и огляделась. Она лежала на мокрой дороге, лил дождь, ветер гнул придорожные кусты, гнал перед собой тугие струи. Дождь? Секунду назад она была в своем кабинете. Привычное тепло от горящих в камине дров расходилось по комнате. Бардовые бархатные шторы с кистями плотно закрывали окно. Был поздний вечер, а она не любила темноту за окном. Отблески огня плясали на стенах, выхватывали из темноты недовольные лица предков сэра Мортимера. Портреты в тяжелых рамах выглядели живыми, они принимали непосредственное участие в происходящих в замке событиях. Кольцо! Этот несносный месье Гутс вывел ее из себя. Камень в ее руках сиял как никогда, и вдруг свет от огня упал на одну из его граней…

Что было дальше? Неужели сбылось проклятие древнего кольца?

Леди Эстер крепко зажмурила глаза, помедлила немного и снова открыла. Ничего не изменилось! Она так и осталась мокнуть под дождем в каком-то совершенно незнакомом месте.

Надо покориться судьбе. Раз проклятью Бэклоу суждено сбыться на ней, она бессильна. Леди Эстер