– Миша! Слава Богу! – Она бросилась к нему на шею.

– Какие-то проблемы, чувак? – мрачно осведомился фотограф у индийца, моментально оценив обстановку. – Ты чего пристал к девушке?

Тут же растеряв весь свой запал, мошенник залопотал, что всего лишь хотел предложить такси.

– Спасибо, мы с водителем. – Миша подхватил Люсю под руку и решительно зашагал к вокзальному выходу.

– Испугалась? – спросил он добродушно, когда они вышли к стоянке машин и авторикш.

Люся поёжилась:

– Да нет, просто он меня… ошеломил. Не ожидала такого напора. Господи, как же я рада тебя видеть…

Старый знакомый – водитель Салман – по-мусульмански поприветствовал её, с почтением прикоснувшись ладонью ко лбу, и они отправились в отель. Люся с любопытством смотрела в окно, но дорога была довольно скучной, явно проигрывающей живописным улочкам Джайпура. Люся, конечно, была предвзята, но увиденное ей совершенно не нравилось. Ей даже казалось, что коровы в Агре более худы и жалки, а козы более агрессивны на вид, чем ей приходилось встречать до этого.

Впрочем, номер в отеле «Амар Ятри Нивас» на Фатехабад роуд оказался довольно милым. Хотя после роскошных старинных апартаментов джайпурского «Саба Хавели» Люсю мало что могло потрясти, да и народный раджастанский стиль был ей куда более по душе, чем современная роскошь, фальшиво стилизованная «под Индию».

– Кровать одна, – вздохнув, развёл руками Миша. – Но она такая широкая, что ничуть не уступает джайпурской. Полагаю, перед сном мы просто будем желать друг другу «спокойной ночи» и раскатываться по обе стороны, чтобы встретиться лишь утром… О чём ты задумалась?

– Да глупость. – Люся смутилась. – Вдруг стало любопытно, как индийцы умудряются размножаться. Они же живут вместе, целой толпой, и зачастую – в одной комнате… – Люся вспомнила семью кукольника Сону и ощутила укол тоски в сердце. Она уже начала скучать по ним.

– В темноте, под одеялом. – Миша подмигнул ей. – Голь на выдумки хитра… Они именно таким образом и «Камасутру» выдумали!

Смотреть на чудо света, легендарный мавзолей Тадж-Махал, они отправились на рассвете следующего дня. Всезнающий Миша объяснил, что, во-первых, ранним утром там будет меньше толкотни, а во-вторых, Тадж особенно прекрасен в розовых рассветных лучах.

– Прогуляемся пешком, тут недалеко, – предложил он, когда они затемно вышли из гостиницы. – Заодно расскажу тебе эту великую историю любви… Или ты и так всё знаешь?

– Ну… в общих чертах, – зябко поёживаясь на утреннем холодке и зевая, отозвалась Люся и поплотнее запахнула на себе вязаную кофту. – Красивая легенда о том, как какой-то индийский шах построил этот дворец для своей возлюбленной…

– Не легенда, а исторический факт, засвидетельствованный документально! – наставительно поправил Миша. – Индийский император Шах Джахан и его жена Мумтаз Махал так преданно и страстно любили друг друга, что не могли расстаться и на короткий срок. Мумтаз сопровождала мужа в военных походах, даже будучи беременной.

Они медленно двинулись вдоль дороги – тротуара как такового не было. Люся внимала истории с жадным интересом.

– Они были молодожёнами? – спросила она.

Миша покачал головой:

– Удивишься, но нет… Их связывали многолетние брачные узы, но чувства не слабели.

– Так бывает? – невесело усмехнулась Люся.

Миша взглянул на неё исподлобья.

– Как видишь, бывает… Мумтаз умерла, рожая четырнадцатого ребёнка. Шах Джахан был безутешен… И мавзолей, который он построил для жены, стал данью памяти… Он и поныне считается символом вечной любви.

– Памятником любви, которой больше нет на свете, – отозвалась Люся с грустью в голосе. – Современные мужчины уже не в состоянии построить для любимой Тадж-Махал. Никто. Никогда…

– Слушай, кончай сеанс мазохизма, – прервал её Миша. – Сдаётся мне, ты несколько зациклилась на мнимой неуспешности своего брака и культивируешь роль страдалицы.

– Мнимая неуспешность? – Люся фыркнула. – Да мы с Димкой давно уже стали чужими друг другу, нам даже поговорить не о чем, у него свои интересы, у меня – свои.

– Вы просто играете каждый в свои ворота, – пояснил Миша. – А брак – это партнёрство. Нужно уметь жить не только самостоятельно, но и в комплекте с любимым человеком, учитывая его желания, однако при этом стараться не сломать себя. Тут такая тонкая грань, что очень сложно объяснить словами… Чёрт, Люсь, ты просто поверь мне – у вас нет поводов для развода. Вы вполне ещё можете всё спасти, если оба этого по-настоящему захотите.

– Ты прямо как проповедник. – Она криво усмехнулась. – Советы даешь хорошо… А что же тогда о проблемах своей семейной жизни не задумаешься?

– У нас другое, – нахмурился Миша. – Если бы мы с Леркой любили друг друга хотя бы вполовину так же сильно, как вы с Димой… я бы вообще не жаловался на жизнь. Загвоздка в том, что у нас с ней и спасать-то особо нечего.

Люся некстати вспомнила, как они с Димой побывали в Венеции ещё до рождения дочки. Оба где-то услышали, что, если проплыть с любимым человеком в гондоле под мостом Вздохов – то будешь вместе с возлюбленным до гробовой доски. Они наняли гондольера, и действительно пропыли под этим самым мостом, и смеялись, и целовались как ненормальные, и искренне верили, что всё сбудется…

– Ладно, забудь. – Люся потёрла виски. – Что-то я и впрямь становлюсь занудой.

Тадж-Махал потряс её до слёз. Люся и сама не ожидала, что с ней будет твориться такое. Но факт оставался фактом – когда они вошли в массивную арку Королевских ворот и в туманной дали, как видение, показался призрачно-белый силуэт мавзолея, Люся почувствовала, что у неё заколотилось сердце и перехватило дыхание. Испугавшись, что может упасть, она остановилась и инстинктивно вцепилась рукой в стену.

– Что с тобой? Плохо? – обеспокоенно подскочил к ней Миша.

Она только покачала головой и отмахнулась – мол, не беспокой меня, я сейчас…

Через пару мгновений стало полегче, и она сделала несколько осторожных шагов вперёд, к свету.

Тадж в предрассветной розовой дымке выглядел нереальным, воздушным, как кружево или зефир. Его силуэт словно колебался в воздухе. Люся с Мишей прошли сквозь ворота и остановились на ведущих вниз ступенях, околдованные зрелищем, к которому требовалось привыкнуть. До самого Тадж-Махала ещё надо было пройти несколько сотен метров, но даже издали он выглядел величественным, волшебным, завораживающим… Люся с удивлением почувствовала, как по её щекам текут самые натуральные слёзы.

Они не торопясь двинулись вперёд, к этому чуду света. Беломраморный мавзолей, инкрустированный полудрагоценными камнями, вблизи не утратил своей иллюзорности – он по-прежнему выглядел как мираж. Люся категорически отказалась надевать бахилы, чтобы подняться наверх. Она оставила обувь у подножия Таджа и теперь шлёпала по прохладному мрамору прямо босиком, получая наслаждение от каждого шага.