Девочка, моментально сообразив, что он имеет в виду, кинулась к большому деревянному ящику, открыла крышку и достала со дна марионетку в ярком раджастанском наряде. Затем, почтительно держа куколку на вытянутых руках, приблизилась и подала её деду.

– Это моя любимица, – объяснил старик, обласкивая взглядом деревянное раскрашенное личико. – Дедушка собственноручно вырезал ей лицо из самого лучшего дерева!

– Как вы её назвали? – переспросила Люся, рассматривая куколку. Она впервые видела марионетку так близко и сейчас испытывала даже некое подобие священного трепета перед «божеством».

– Вообще-то она Джодха – слыхала это имя, небось? Раджастанская принцесса, которая стала женой великомудрого императора Акбара. Редкой красоты и ума была женщина… Но кукле-то этой уже лет семьдесят, вот я и зову её любовно «тётушкой». Сону редко теперь задействует её в выступлениях. Чаще всего она отдыхает. – Поразительно, но старик говорил о марионетке так, словно она была живым существом, настоящей актрисой. – Только по самым большим праздникам, на самые грандиозные представления Джодха вновь выходит на сцену. Так вот что я хотел тебе показать… – Он бесцеремонно задрал кукле подол, и Люся обнаружила, что наряд её состоит из нескольких слоёв.

– Тут четыре юбки, – прокомментировал дада-джи, поймав её взгляд. – Когда новый владелец получает в наследство комплект кукол, он отмечает это событие новой юбкой, надеваемой поверх старой. Вот и считай: первая юбка – от мастера-создателя, моего деда. Затем – вторая юбка от отца. Третья, соответственно, от меня. Ну а четвёртая, самая новая – та уже от сына.

– Как здорово, – восхитилась Люся. – А одежду для своих кукол вы тоже мастерите сами?

– Ну нет уж. – Старик засмеялся. – Это не мужская работа. Наше дело – голова, а уж торс, наряды, и украшения изготавливают женщины.

Из кухни величественно выплыла дади-джи, держа в руках поднос, на котором стояли крошечные чашечки с чаем и блюдце с печеньем. Она укоризненно сказала что-то мужу на хинди, и тот сконфуженно улыбнулся.

– Говорит, что я совсем заболтал гостью. Кому, дескать, нужны эти мои кукольные секреты?

– Нет-нет, мне правда безумно интересно! – заверила Люся, завороженная рассказом, однако бабушка едва ли не силой заставила всех отвлечься на чаепитие.

До этого Люсе не очень нравился знаменитый гарам-масала чай, так популярный в Индии. Его готовили по многовековым традициям – с молоком, специями, сахаром… Люсе казалось, что чай этот слишком наварист, тем более что и молоко индийцы обычно пили не коровье, а более жирное – буйволиное. Вскипятишь такое в кастрюле, а на нём слой желтовато-кремовых сливок в несколько сантиметров толщиной… Однако чай, приготовленный дади, неожиданно пришёлся ей по вкусу – в нём было много имбиря, который приятно пощипывал горло и придавал напитку тонкий нежный привкус.

– Эх, нет ничего лучше чашечки хорошего крепкого чая! – заявил дедушка, вдыхая аромат из своей чашки. – Бывало, в холодный зимний вечер отработаешь представление, так у тебя уже зуб на зуб не попадает, а хлебнёшь чайку – и как заново родился! Он и чувство голода притупляет, выпьешь – и вроде как пообедал. – Старик засмеялся своей шутке.

Люся, взбудораженная его рассказом, попросила продолжить повествование о ремесле катхпутли-бхаттов. Дада-джи принялся вспоминать те времена, когда он сам был ещё глупым несмышлёным мальчишкой, и отец со своим кукольным балаганчиком объезжал деревню за деревней.

– Плата за выступление тогда была ничтожно мала, крестьяне так и вовсе редко рассчитывались деньгами. Обычно нам давали продукты – молоко, яйца, дал или гхи… А чаще просто приглашали отужинать с ними. Мы проводили ночь в деревне, а наутро снова пускались в путь. Надо было выживать, и мы выживали. Не заработали – так хоть прокормились. Сейчас, конечно, стало намного легче… – Старик покачал головой в такт собственным мыслям. – Столько туристов приезжает в Индию, и многие из них готовы платить за представление приличные деньги. Хотя, с другой стороны… – он сердито насупился, – какой пример эти чокнутые иностранцы подают нашей молодёжи! Индийские девочки начинают носить джинсы и короткие юбки, стригут волосы, курят и пьют пиво!!! Замужние женщины перестали наносить синдур на пробор! Какой позор! Никаких традиционных ценностей не осталось, никакого уважения к культуре…

Похоже, дедуля уселся на своего любимого конька – критиковать настоящее и идеализировать прошлое, поэтому Люся спешно задала ему вопрос о технике кукловождения.

– Всё очень просто, – моментально переключился старик. – Марионетки управляются нитями. Каждая нить заканчивается петелькой, и кукловод надевает эту петельку на определённый палец. Первая нить управляет туловищем катхпутли, вторая – руками, третью используют далеко не всегда, она нужна только для специальных трюков. Например, у танцовщицы третья нить прикрепляется к бёдрам, чтобы она ими покачивала…

Люся осторожно дотронулась до тётушки Джодхи, рассматривая её со всех сторон.

– У неё нет кистей? – спросила она, заметив, что тряпочные ручки заканчиваются простыми обрубками.

– Нет, они не нужны куклам в представлении, – отозвался дедушка. – Мы же не бхаратанатьям[19]танцуем, хасты и мудры здесь не требуются…

– Но постойте, как же так, – запротестовала Люся. – Не далее как вчера я видела на представлении, что кукла подхватывает руками подол юбки и кружится на одном месте… Как этот трюк осуществляется без ладоней и пальцев?!

– А это и есть один из наших секретов. – Старик широко улыбнулся. – В руки марионеток вставляются крошечные булавочки-крючочки, ими юбку и цепляют… Это, конечно, требует известной тонкости и ловкости от кукловода, но мой Сону – способный парень!

– А сколько в среднем марионеток у каждого кукловода? – задала она очередной интересующий её вопрос.

– Около сорока, но в спектаклях задействуют не более пятнадцати за одно представление…

Неизвестно, как долго бы затянулась их беседа на кукольную тему, если бы домой не вернулись остальные члены семьи – Сону с женой и их сын-подросток.

– О, у нас гости! – обрадовался кукольник, завидев Люсю. – Счастлив видеть вас, мадам… Спасибо, что всё-таки пришли! У нас сегодня большой праздник, повеселимся по-нашему, по-индийски!..

Жена его лишь застенчиво улыбнулась ей, напомнив тем самым свою младшую дочь – Анжали. Они вообще были похожи внешне, мать и дочь; старший же сын Амит и дочь Рину внешностью пошли в отца.

Вскоре Люся заметила одну вещь, которая её изрядно удивила. Оказывается, жена кукольника снова была беременна. Накануне, во время представления, это не бросилось Люсе в глаза, потому что женщина скромно сидела в отдалении со своим барабаном. Сейчас же, когда она перемещалась по комнате, Люся заметила, как осторожно та ступает характерными для беременных шагами вперевалочку, поддерживая при этом живот. Лёгкая просторная дупатта скрывала это деликатное положение, но походка сразу всё выдавала. Перехватив Люсин взгляд, бабушка бесцеремонно подтвердила: