– Вот теперь мое женское предназначение исполнилось. Мне полагается чувствовать себя более мудрой и безмятежной.

– И как же ты себя чувствуешь?

– Немного разбитой.

Ник тихо рассмеялся; смех проник ей в уши и растекся по всему телу, словно песня, задевающая струны души.

– Как я люблю твою улыбку! – шепнула она.

– А я – твою. – Молодой человек провел пальцем по ее губам. – У тебя прелестный ротик.

– Надо бы мне поостеречься, – нахмурилась Конни. – Если я и сама стану так думать, то, чего доброго, превращусь в романтическую идиотку вроде мисс Джейн Конрад.

– Ты побеседовала с ней на вечеринке?

– Я сделала все, что ты просил, Ник. Попыталась разговорить ее насчет Майкла. Она несла все тот же слащавый вздор: прогулки при луне, ночи любви и неизменный атрибут – бутылка дорогого вина.

– Купленного в погребке Саверо.

– Ага... – Конни неохотно вернулась к предстоящему процессу. – Я тебе говорила когда-нибудь про список постоянных покупателей? В списке постоянных заказчиков погребка «Пикник» стояло имя Джейн Конрад.

– А Дан Корбетт там значится?

– Нет.

– Слава богу!

Конни пила кофе маленькими глоточками, обжигающе-горячий напиток успокаивал нервы. Как хочется расслабиться и ни о чем не думать!

– Ник, ты можешь взять выходной? Или у обвинителя выходных не бывает?

– Мне нужно в офис, – вздохнул Ник. – Хочу подготовиться к процессу сегодня, потому что завтра утром в город привезут Джеффа Борна.

– Верно... А как насчет вечера?

– Мы вернемся и всю ночь будем заниматься любовью.

Ник принял чашку из ее рук и поставил на туалетный столик. Легко поцеловал кончик носа, затем подбородок. Отбросил одеяло и потерся о шею. Конни почувствовала, как внутри нее снова закипает страсть – словно завели мотор автомобиля. Рука Ника скользнула ниже. Язык коснулся тугого соска, и мотор взревел в полную силу.

Он тут же отступил от кровати.

– Позже!..

– Думаешь, я дождусь?..

– Знаю, это трудно.

Одеваясь, Конни думала о том, что на протяжении многих лет решительно подавляла чувственные потребности своей натуры, обещая себе, что в один прекрасный день встретит своего суженого. Так оно и вышло!

Томная и разгоряченная, она парила в небесах и по дороге к офису, и уже оказавшись в кабинете. Улыбалась без причины, удовлетворенно вздыхала. И даже не стала возражать, когда ее не пустили на очередное заседание.

Когда Ник ворвался в офис, Конни в десятитысячный раз прокручивала в уме предыдущую ночь.

– Ланч! – возвестил молодой прокурор. – Ты ведь не прочь подкрепиться?

– Я так изголодалась... – Конни имела в виду отнюдь не еду.

Неподалеку от здания суда находилось два ресторана – роскошное заведение, где подавали всяческую экзотику, и «Красный сапожок».

Аделина, Дан, Эмма, Ник и Конни устроились за деревянным столом в полумраке «Красного сапожка». Меню умещалось на одном листке, зато список напитков размерами мог посостязаться с небольшой новеллой.

– Просмотрев ваши отчеты о встрече с Андриани, – начал Роббинс, глядя на Аделину и Дана, – я нахожу разумным предположить, что мы ничего не узнали.

– Важно другое! – Дан свел к переносице рыжие брови. – Андриани отлично держался. Он казался искренним в своей панической боязни сказать слишком много.

Конни понемногу втянулась в разговор.

– Если Андриани лжет, какая разница, выглядит ли он как святой или как мошенник?

– На суде присяжных первые впечатления зачастую важнее истинного положения дел, – пояснила Аделина. – Если Карло выйдет к трибуне этаким раскаявшимся грешником, который пытается обуздать темные стороны своей натуры и мечтает начать новую жизнь, присяжные ему поверят.

– Поэтому я и хочу, чтобы допрашивала его Эмма, – улыбнулся Роббинс. – Ясноглазая искренность – ее амплуа.

– Всякий судебный процесс – это своего рода представление, – заметила Аделина. – Всем известны случаи, когда подсудимый был виновен, но выходил сухим из воды благодаря убедительности своего адвоката.

Юрист подняла взгляд на официантку.

– Мне, пожалуйста, цыпленка и салат с миндалем. И бокал вина. Если у вас найдется...

Проклятье! Снова эта марка! Ник переглянулся с Конни. Ведь Аделина специально заказала именно его! Роббинс повернулся к коллеге.

– Это хорошее вино?

– Отменное! Крепкое, с тонким букетом. Мы пили его в офисе. Помнишь?

Ник кивнул.

– Так это ты принесла бутылку?

– Я подумала, что пора бы цивилизовать наши вкусы.

– А я и не знал, что среди нас есть знаток вин! – улыбнулся Ник.

– Я вовсе не знаток! Я столкнулась с этим вином, готовясь к первому процессу над Саверо, когда заглянула в погребок «Пикник». Мне так понравилось.

Роббинс облегченно вздохнул. Итак, это всего лишь совпадение!..

* * *

По возвращении в офис Ник устроил краткую планерку и изгнал Конни в приемную: обсуждался первый день судебного процесса. План обвинения был до крайности прост. Роббинс сделает вступительное заявление, а затем вызовет свидетелей-очевидцев. Какие бы сюрпризы не заготовил Стэнли в своем арсенале юридических уловок, к свидетелям он не подберется.

– С кого начнем? – спросил Дан.

– С Конни. Пусть у присяжных в мозгу отложится четкая картина: Макс Саверо убивает любящих родителей.

Дан кивнул.

– Подгадаем так, чтобы Конни не успела закончить свою речь и Стэнли не представилось возможности устроить перекрестный допрос.

– У меня предложение, – чирикнула Эмма. – Думаю, допрашивать Конни должен Дан.

Эта мысль уже приходила Роббинсу в голову, однако услышать подобное из чужих уст было неприятно.

– Почему?

– Ну, вы с Конни вроде как сдружились за это время, и могут возникнуть нежелательные намеки...

– Не глупи, – возразил Дан. – Этой свидетельницей распоряжается программа защиты. Сразу по окончании процесса Конни увезут прочь, и они никогда не увидятся. Роббинс не такой остолоп, чтобы не понимать...

– Прошу прощения, – перебил Ник, – я буду признателен, если вы не станете в моем присутствии обсуждать уровень моего интеллекта.

– Извини, – покаянно отозвалась Эмма. – Я знаю, что ты не стал бы водить Конни за нос, чтобы потом бессовестно бросить.

– Уверяю тебя, я далек от мысли обидеть Конни.