– Тогда тебе, наверное, стоит знать…

Судорожным движением Денис смахивает с экрана блокировку, долго копается в чатке с банальным названием «баскет» и, наконец, находит в переписке нужные строки. Которые я перечитываю раз пять прежде, чем уложить их смысл в башке.

– Спасибо.

С полусумасшедшим смешком роняю на выдохе и устремляюсь к гостиной, где сливаются в монотонный белый шум обсуждающие что-то голоса.

Лица Крестовского не вижу. Вместо него – неясное смазанное пятно. Воропаев с двумя баскетболистами, в принципе, перестают существовать в моей Вселенной. Единственное, на чем я могу сфокусироваться в данный момент – это Баринова. И прилипший к ней Латыпов, путающийся своими пальцами в ее волосах.

Бам. Вжух. Хрусть.

Это внутри меня с протяжным звоном лопается струна. Неистово полыхают искрящие предохранители. Вступают в необратимую реакцию готовые сдетонировать вещества. Так что глаза застилает багровая пелена, отключающая рассудок и подталкивающая меня вперед.

– Матвей, ты чего…

В мгновение ока отшвыриваю Илью от Сашки и заставляю его подавиться собственной фразой, впечатывая подошву ему в грудак. Захлебываюсь заполняющей каждую клетку организма злостью и натурально мешу одногруппника, теряя связь с реальностью.

Не разбираю ничего перед собой. Действую как беспощадная машина, заточенная на убийство. Трамбую и трамбую переставшего сопротивляться Латыпова, не испытывая ничего, кроме безрассудной ярости, выжигающей все в радиусе нескольких метров.

– Мот, харэ!

– Тормози!

Наполненные здоровым страхом крики долетают до моего сознания, как сквозь вату. Не успокаивают ни хрена. Наоборот раскручивают набирающий обороты механизм.

– Матвей! Да остановись ты!

Оправившиеся от первого шока парни втроем подскакивают к нам, опрокидывая по пути пару стульев. Вцепляются, кто в майку, кто в руки, и с титаническими усилиями оттаскивают меня от распластавшегося по полу туловища. Выволакивают на улицу и выстраиваются в плотную стенку, перекрывая проход.

– Ну, ты монстр, Зимин…

Полууважительно-полуудивленно произносит взъерошенный Денис и замолкает. Больше никто ничего не говорит, только смотрят на меня с опаской, как на взбесившегося зверя. Прикидывают, остыл я или буду ломиться обратно…

Я же длинно выдыхаю и медленно закрываю глаза. До сих пор потряхивает, как будто с сумасшедшей высоты с парашютом сиганул или на американских горках прокатился.

– Нормально все, пацаны. Правда…

Выцеживаю сквозь зубы после минутной паузы и рассеянно машу гривой. И близко представить не мог, что меня вот так переклинит. Из-за девчонки, которой в моем мире вроде бы нет места.

Ухмыляюсь криво, пугая парней своим оскалом, и впервые жалею, что не курю. Сейчас бы затягиваться густым горьковатым дымом, травиться никотином, пускать в воздух кольцо за кольцом…

– Все, гайз, вечеринка окончена. Всем спасибо, все свободны.

С этими словами на крыльце появляется преувеличенно бодрый Крестовский, зыркает на меня коротко и едва различимо кивает, безошибочно определяя мое состояние. Знает наверняка, что сейчас я больше никого не трону.

– Матвей сейчас поднимется наверх и успокоит сестру. А я всех провожу. Да, Мот?

Скорее утверждает, нежели спрашивает Игнат, и я хватаюсь за предложенную другом соломинку. Несу какой-то бред, вроде «был очень рад знакомству» и «обязательно затусим как-нибудь в следующий раз» и вместе с Крестом возвращаюсь в дом, минуя злополучную комнату, откуда раздаются приглушенные хрипы.

– Спасибо, брат.

– Сочтемся.

Пожав мне руку, товарищ не в первый раз отправляется за мной подчищать, я же в считанные секунды преодолеваю лестницу и не успеваю сообразить, как оказываюсь в спальне у сводной сестры. Прислоняюсь боком к дверному косяку и прилипаю немигающим взглядом к разобранной постели, где сидит нахохлившаяся Сашка, обнимающая ладонями предплечья.

Молчим. Нарушаем тяжелую гнетущую тишину неровным дыханием, а потом, как по отданной кем-то неведомым команде, срываемся с цепи.

– Ты вообще крышей поехал?

– Какого ты с ним флиртовала?!

Выплевываю предъяву, как будто имею право ее обвинять, и с грохотом захлопываю за собой дверь, отчего Баринова сначала вздрагивает, а потом спрыгивает с кровати и несется ко мне маленьким стремительным вихрем.

– Ты это специально, да? Назло? Стоит только кому-то пригласить меня на свидание, проявить простую человеческую заботу, как ты превращаешься в форменного кретина!

Выпаливает в меня автоматной очередью, молотит кулачками в грудь и вряд ли осознает, что дробит последнюю планку. Отщелкивает спусковой крючок. Рушит выстроенный мной барьер отчуждения.

– Дура.

Бросаю ей холодно и расчетливо ловлю за тонкие запястья, не позволяя отстраниться. Дергаю рывком на себя так, что от моего носа до ее носа едва остается пять сантиметров, и чеканю по слогам ставшую известной мне истину.

– Он просто на тебя поспорил. Рисанулся, что за месяц разведет на секс.

Не скрашиваю никак неприглядную правду. Не смягчаю врезающиеся острыми осколками в девчонку фразы. Намеренно причиняю боль, чтобы очки розовые, наконец, сняла. И далеко не сразу понимаю, до чего она все-таки красивая…

С волосами иссиня-черными, волнами рассыпавшимися по плечам. С губами припухлыми, ею же искусанными. С глазищами этими васильковыми, в которых утонуть можно. За которые и душу продать, и с моста вниз, и урода по асфальту, и…

– Врешь.

Совсем неуверенно шепчет Сашка, сглатывая слезы, а я уже падаю в разверзнувшуюся подо мной бездну. Поливаю керосином повисшие за спиной мосты. Делаю то, за что мне определенно придется расплачиваться.

Жадно и грубо целую собственную сводную сестру, посылая к чертям здравый смысл.

Саша

Дзинь.

Пиликает оповещением телефон, лежащий на тумбочке экраном вниз, но я оставляю гаджет без внимания. Прячусь у себя в спальне в окружении подушек и покрывал и судорожно сглатываю.

Никак не могу избавиться от наполненных жестокостью картин, прочно засевших в мозгу, как ни стараюсь.

Никогда не могла спокойно смотреть на драки. Всегда переключала каналы, если там начинали транслировать турнир по единоборствам или чересчур кровавый боевик. В отличие от одноклассниц, не фанатела по боксерам, избегала дзюдоистов и совсем не мечтала встречаться с популярными в школе парнями из секции по самбо.

И, уж тем более, в самом худшем сне не могла вообразить, что буду наблюдать за тем, как мой сводный брат калечит другого человека.