Когда сравнивают баскский сепаратизм экстремистов с нацизмом гитлеровской Германии, то обычно приводят в качестве примеров наиболее драматические террористические акты. Общая же суть в том, что в обоих случаях все начиналось с дискриминации по этническим признакам, с увольнений и лишений прав на предпринимательскую деятельности лиц, не отвечающих «расовым критериям». В Стране Басков тоже одно время увольняли преподавателей в школах и университетах, которые выступали против сепаратизма, отказывали многим предпринимателям небаскского происхождения в продлении лицензий. Как и при нацистах в Германии, идеологические репрессии и «расовые чистки» не придавались широкой огласке в печати.

«Католическая церковь в Стране Басков тоже насквозь пропитана национализмом, хотя и попадаются среди простых священников люди, не зараженные этой болезнью, – свидетельствует баскский журналист Иньяки Эскерра. – Церковь проповедует национализм, все ее заявления по поводу терроризма изобилуют двусмысленностями, попытками казаться непредвзятой, а если призывает к милосердию и состраданию, то отнюдь не к жертвам террора. Попробуй только указать церкви на ее грехи «по неведению или по упущению» – епископат сразу обрушит на критика обвинения во враждебности к религии вообще и в злостных попытках с нею покончить. Церковь у нас больше католическая, чем христианская. В недрах ее царит дух где-то между инфантильностью и инквизиторством».

Как к этому относятся сами прелаты римско-католической церкви в Испании? Вроде бы должны нести ответственность за положение, сложившееся в одном из своих «филиалов»? На самом деле они активно не вмешиваются, чтобы дать возможность Ватикану делать это по его усмотрению. Римская же курия тоже предпочитает держаться подальше, отделываясь общими декларациями с осуждением терроризма, как такового.

«И дожили мы до такой странной ситуации потому, что общество это было просто дерьмом, – продолжает возмущаться Иньяки Эскерра. – Баскская церковь служила его отражением, представляя собою жалкий мир страха и обмана, личной мести и сведения счетов. Контроль этой церкви над людьми и их мыслями очень жесткий – далеко за пределами Конституции и права. Там весьма немногие смеют жаловаться или выражать свое личное мнение в административных и судебных органах. Католицизм вообще склонен привлекать к себе и традиционно опираться на наиболее консервативные слои общества. Та же церковь поддерживала фашистские режимы и не жалела сил, выступая против левого тоталитаризма, угрожавшего экономическим интересам ее излюбленной паствы».

Глава Испанской епископальной конференции, архиепископ Памплоны Фернандо Себастьян, так формулирует официальную позицию церковных иерархов в отношении баскского терроризма: «Не надо использовать критику в адрес ЭТА для осуждения других проектов. Пока на вопрос о поиске справедливых и взвешенных решений не будет найден наилучший, адекватный и удовлетворяющий всех ответ, останутся и глубинные причины терроризма. Нельзя забывать, что в значительной мере, терроризм происходит от отчаявшегося национализма, переживаемого субъективно как реакция на несправедливость. Мы тогда будем полностью против терроризма, когда станем исполнять заповеди не убий, возлюби Бога прежде всего и ближнего своего как самого себя».

Что это, как не попытка в воду залезть и сутаны не замочить? Послушать иерарха, так интересное дело получается: если Бога не любишь, то ты и не против насилия. То есть кроме христианской морали, все другие либо аморальны, либо их просто нет.

Политика баскских националистов поднята на уровень религиозного вероучения, а то, в свою очередь, приравнено к политике и идеологии мессианства. Понятия греха и вины приобретают националистическую окраску: если ты не стал стопроцентным баском и не помог своей родине быть суверенной, в этом, мол, твоя вина и грех перед Богом. Симбиоз паранойи и комплекса превосходства освобождает от чувства вины за совершенное убийство, учит апеллировать к совести других при отсутствии своей собственной. Не случайно же баскские иерархи активно выступают за облегчение положения террористов ЭТА, оказавшихся за решеткой, требуют перевести их поближе к местам проживания родственников, чтобы тем легче было посещать их в тюрьмах.

Надежды на окончательное разрешение проблемы баскского сепаратизма в ближайшее время путем взаимных уступок представляются весьма шаткими, поскольку опьяненный злобой и ненавистью национализм в данном случае опирается на общие с национал-католицизмом политические и религиозные догмы, не допускающие ни малейшего в них сомнения. Безальтернативное мышление националистов экстремистского толка питается еще и глубокой убежденностью их в том, что только они имеют законное право на национальное и человеческое достоинство.

Среди баскских политиков националистического толка нередко можно встретить бывших священников или недоучившихся семинаристов. Это неизбежно сказывается на их публичных выступлениях – серой, монотонной, миссионерской литании, посредством которой практикующие католики терзают себя покаяниями, выпрашивают у Всевышнего прощение грехов своих. И во многих действиях таких политиков проглядывает действительно «черная дыра» разума: идут на похороны жертвы терроризма ЭТА выразить соболезнование родственникам убитого, чтобы облегчить вину и ответственность убийц.

Религиозно-политическое содержание баскского терроризма отражается точно так же в его мессианском духе и моральном ригоризме, признающих греховность во всех действиях, кроме благословленных Девой Аранзазу, матери Эускерии (Страны Басков), которая якобы берет под свою защиту этаровцев. Характерно, что в ходе проведения терактов члены ЭТА неоднократно использовали священническое одеяние в качестве камуфляжа. Член одной из групп, направлявшихся взрывать мадридскую телефонную станцию, фланировал по близлежащим улицам в такой одежде и с Библией в руке, где был спрятан пистолет. А сколько раз настоящие священники предоставляли бандитам автомашины для перевозки взрывчатки и убежище для отсидки, помогали им после совершения убийств укрываться в Панаме, Венесуэле и Доминиканской Республике. В оперативных делах испанской полиции есть немало материалов, уличающих баскских священников в пособничестве террористам.

Когда агенты полиции осуществляли задержание одного из этаровцев, убившего врача Антонио Кариньяноса, тот в уже безвыходном положении умоляюще крикнул в их сторону: «Не стреляйте, ради Бога! У меня нет оружия и сломана рука». Будто несколько минут назад и не убивал беззащитного человека. В этой игре на жалости и снисхождении к себе в случае ареста – еще одна особенность поведения многих членов террористических формирований ЭТА.

Опытный детектив может подметить нечто характерное даже во внешности этаровцев, которое неизбежно откладывается их общей болезнью – функциональным расстройством мозга фанатика-убийцы. Когда зараза нетерпимости поселяется глубоко в сознании, вылечить болезнь очень сложно. Один член банды ЭТА в Мадриде, когда его арестовала полиция и поинтересовалась, сколько за ним числится убийств, цинично ответил с усмешкой: «Воющий солдат их не считает».

Внешне такая патология довольно часто выражается в отрешенном взгляде, будто носитель его ничего не хочет видеть. В чертах лица этаровца со стажем просматривается презрение, словно он ненавидит всех окружающих и живет только для того, чтобы их презирать. Обычно лицо у него потное, как и руки. Голос дрожит. От тела постоянно исходит специфический запах пота – оттого что он всячески старается скрыть испытываемый им страх, напустить на себя вид уверенный, беззаботный, ни в чем не сомневающийся. И в выборе своем он действительно не сомневается. Иначе не был бы террористом.