– А где Джемма? – спросила я, пересаживаясь на кровать Руби.

– Со своими подругами с театрального отделения. Кажется, готовят алкогольное желе. – Она помолчала. – Думаю, на будущий год мы будем готовить уже на своей кухне.

Она была права. Мы шестеро собирались поселиться вместе. Такое впечатление, что мы притворялись взрослыми – словно двадцатилетки из какой-нибудь комедии, пытающиеся наладить жизнь в большом городе. Вот только мы были восемнадцатилетними студентами, живущими в маленьком мэнском городке при лесопилке.

– К слову, о Джемме, – продолжила я. – Она еще не унялась относительно парней?

Руби покосилась на меня краешком глаза и на миг задержала руку, расчесывая свои длинные волосы.

– Ну, вроде как да. Я все гадаю, когда она познакомит нас с Лайамом.

– Думаешь, он приедет ее навестить?

– Не знаю. Я хотела бы с ним познакомиться. Пыталась поговорить с ним вчера, когда они с Джем болтали по телефону, но она разозлилась и выскочила в коридор.

– А как он выглядит? – спросила я. – Ты видела его фотку?

Руби кивнула.

– Да, она показывала мне одну, сделанную этим летом. Он выглядит симпатичным…

– Но?

– Не знаю… не хочу говорить гадости.

– Скажи мне, – попросила я.

– Ладно, только не говори ей.

– Конечно.

– Есть в нем что-то такое… даже не знаю, как это определить.

– Хм-м, странно. – Я мысленно сделала себе пометку проследить впоследствии за Джеммой и Лайамом в «Фейсбуке». – Кстати, сегодня ты отлично справилась, просто восходящая звезда, – добавила я, подшучивая над новообретенной славой Руби.

Она заплела волосы в косу и стала укладывать ее на макушке, постукивая ногой в такт музыке, играющей из колонок ноутбука.

– Спасибо, – покраснев, отозвалась она, потом в порыве чувств рывком открыла ящик своего стола. – Хочешь посмотреть, что подарил мне Джон?

Руби достала прямоугольную коробку и притянула мне. Я коснулась мягкого бархата и откинула золотистую защелку. В свете ламп белыми бликами заискрился изящный браслет.

– Это бриллианты? – спросила я.

– Да. Он чокнутый. Я же не могу это носить, честное слово! Что, если я его потеряю?

Руби пыталась снизить значимость подарка, но ее щеки пылали лихорадочным румянцем.

Я провела пальцем по ряду блестящих камней и закрыла шкатулку. Джон был куда богаче, чем мне представлялось раньше. Так же, как и Макс. Их матери происходили из семьи, получившей хорошее наследство и, похоже, приумножившей его. Судя по всему, в Хоторне они держались наравне. Дети богатых, важные птицы. Мои родители были вполне состоятельными в финансовом отношении, но отнюдь не происходили из династии «владельцев заводов, газет, пароходов». До того как осесть дома, моя мать работала педиатром, а отец и по сей день был юристом по корпоративному праву. Они неплохо зарабатывали, однако непомерное богатство уроженцев Новой Англии, с которыми я оказалась в одном учебном заведении, было для меня в новинку.

Я предполагала, что Руби являлась самой бедной из всех нас, однако не могла сказать точно, сколько денег могло быть у ее отца. Что-то явно было с этим связано, однако задавать вопросы об этом было не вполне прилично. «Эй, а насколько богата твоя семья?»

– Как прошло знакомство с его мамой? – спросила я.

Руби колебалась несколько секунд.

– Хорошо, мне кажется. Она разговаривала очень по-доброму. Но на самом деле не знаю, я не настолько хорошо могу ее прочитать. Не уверена, хочет ли она для своего сына пару из того же самого социального слоя. Это было бы… обидно. Но не важно. Она не какая-нибудь там злобная бабка. Джон сказал, что при знакомстве с ней я показала себя хорошо, так что всё в порядке.

Я представила, как Джон похлопывает ее по плечу. «Молодец, детка, ты все сделала правильно, знакомясь с моей мамой». Это было странно. Как будто Руби должна была подлизываться к нему и его семье…

– А где его отец? – спросила я.

– Нету. Джон не любит говорить об этом, – ответила Руби. Она сегодня была немногословна. – И он просил меня не трепаться об этом, так что…

– Не волнуйся, – сказала я, отметив возникшую между нами напряженность. Я говорила небрежно, словно это было не важно. – Но я уверена, что он тебя любит.

Руби покраснела, широко улыбнулась и ушла в ванную комнату, сказав, что ей нужно накраситься при ярком свете. Когда за ней закрылась дверь, я встала с кровати и оперлась о спинку ее стула. Рабочий стол Руби был завален распечатанными статьями об искусстве итальянского Возрождения и обертками от энергетических батончиков. Я боролась с желанием прибраться на этом столе – Руби поняла бы, что я тут лазила. Я прислушалась к тишине, царящей в коридоре. Пора. Я открыла самый нижний ящик стола и вытащила маленький черный блокнот.

Я не намеревалась читать дневник Руби. Но, едва начав, не смогла остановиться. Несколько дней назад я видела, как она пишет в нем, и когда я возникла в дверях, Руби сунула этот блокнот в стол. Это был самый удобный способ заглянуть в ее жизнь. Я знала все ее тайны, не задавая вопросов о них самой Руби. Я знала, как обращаться с ней, как радовать ее.

Как быть ее лучшей подругой.

14 октября

Мне здесь очень нравится. Я даже не хочу домой. Очень приятно, когда есть настоящие друзья, люди, которым я могу доверять, люди, которым я нравлюсь. Мне уже кажется, что друзья, которых я нашла здесь, намного лучше, чем те, которые были у меня в старшей школе. Всё равно раньше, дома, у меня почти не было времени для друзей, особенно учитывая, насколько упорно я работала, чтобы получить стипендию за игру в футбол. Но здесь я общаюсь с ними каждую свободную минуту. Это потрясающе.

Хотя… жалко, что Аманда тоже здесь. Мне кажется, что она постоянно намеревается рассказать Малин о том, что произошло. Я знаю, что обе они выбрали отделение английского языка, поэтому учатся вместе. Не знаю, зачем Аманде выбалтывать что-либо: то, что случилось между нами, выставляет не в лучшем свете и ее саму. Честно говоря, мне кажется, что ей просто нравится мучить меня, смотреть, как я корчусь. Слава богу, мы с ней почти не видимся.

Вчера ночью мы с Джоном гуляли допоздна. Я не говорила ему о том, что я девственница. Наверное, нужно было заняться сексом еще в старшей школе и преодолеть этот барьер. Вчера ночью Джону этого очень хотелось. Он был таким нежным, и мне от этого не по себе. Кажется, он теряет терпение, и я хорошо это понимаю. Я имею в виду, в конце концов мне все равно придется это сделать. Я хочу это сделать, честное слово, хочу. Но всякий раз, когда думаю о сексе… ну… понимаете… Правда, он сказал, что мы можем подождать до тех пор, пока я не буду готова. И все же…

И еще новость: я получила высший балл за свою работу по архитектурным памятникам. На лето я подала заявление на прохождение практики в Бостонском музее изящных искусств. Если все получится, то я покрою расходы на проживание, и это будет здорово. А Джон будет на Виньярде, так что я смогу навещать его на выходных. Буду держать пальцы скрещенными, чтобы все получилось.