— Что там сейчас?

— Тушат.

— А мне ты чего посреди ночи звонишь?

— От Чернобыльской АЭС до вашей резиденции по прямой меньше восьмидесяти километров. А там, судя по всему, серьезная утечка радиоактивного топлива. Дозиметры зашкалили. Есть опасность…

Лицо президента перекосила гримаса непритворного испуга.

— Так что же ты сразу не сказал! — президента словно пружиной подбросило вверх. Он швырнул телефон на кровать и, уже не интересуясь дальнейшим, метнулся к дверям. — Охрана!

— Какие будут распоряжения? — спросил начальник охраны.

— Какие тут распоряжения? Буди срочно жену, детей. Самолет в Гостомеле готовьте к вылету. Машину и сопровождение к дому, сейчас же…

— Куда запрашивать трассу?

«Во Франкфурт», — чуть не брякнул президент, но одумался и сказал:

— На Львов. Нет, лучше в Ужгород.

Другого места, находящегося на самом западе Украины, он не припомнил.

— А какие будут распоряжения по аварии?

— Вначале выберемся отсюда, — взвизгнул президент, — а там уже будем решать!

Не успели часы в холле сдвинуть минутную стрелку на пять делений, как из ворот резиденции под аккомпанемент сирен и мельтешение мигалок вынесся президентский кортеж.

Начальник охраны разыскал на складе положенный по штату дозиметр, прочитал инструкцию и нажал нужные кнопки. Не дожидаясь десяти секунд, требующихся для измерения, прибор замигал красной лампочкой и зашелся в истошном писке.

* * *

В салоне президентского «Ан-74» шум двигателей был слышен не сильнее, чем гудение кондиционера. Президент Украины возвратился из туалета, который за время полета он посещал уже пятый или шестой раз. Закрыл за собой дверь, привычно ощущая прохладу тяжелой позолоченной ручки. Когда изготавливали внутреннюю отделку салона, президент хотел, чтобы все металлические части были сделаны из серебра, но Катерина настояла на восемнадцатикаратном золоте. Он с тревогой подумал об оставленной в Киеве коллекции антиквариата. Показушные прялки и глечики — чепуха, черт с ними, а вот трипольских статуэток, золотых изделий из скифских курганов и дворянских драгоценностей, годами накапливавшихся в недоступной для посторонних комнате, было откровенно жаль.

Телефонный аппарат на журнальном столике засветился кнопками и выдал негромкую мелодичную трель. Левые «американские» часы на панели из красного дерева показывали двадцать минут одиннадцатого — значит, в Вашингтоне еще не ложились. Он взял трубку. Ему ответил не офицер связи, а один из трех абонентов, которые могли быть соединены напрямую.

Спокойный голос с галицийским, немного американизированным акцентом принадлежал хорошо знакомому человеку.

— Виктор, вы сейчас где?

— Еще в самолете. Минут через двадцать буду в Ужгороде.

— Вы еще не отдавали никаких распоряжений?

— Нет.

— It’s okay…

— Скажите, президент Соединенных Штатов уже знает о произошедшем?

— Конечно, Виктор. Ему доложили об этом вне регламента, после приема бейсбольной команды, третьим пунктом в списке неотложных новостей, сразу же после того, как ваши слова подтвердились. Системы космического наблюдения зарегистрировали тепловую вспышку на реакторе и радиоактивный выброс.

— Уже приняты какие-то решения?

— Через полчаса начнется брифинг в нашем ситуативном центре. По моим оценкам, мы сможем выдать первые рекомендации примерно через четыре часа.

— И что я должен делать в это время?

— Ничего. Пока что позаботьтесь о собственной безопасности и, ради бога, не предпринимайте по возможности никаких радикальных мер.

Президент Украины положил трубку и долго сидел, не отрывая взгляда от секундной стрелки, продолжая наблюдать за часами, показывавшими время в Америке. Из раздумий его вывел бортовой селектор.

— Звонят из Минчаэс, господин президент. Просят разрешения объявить повышенную готовность.

— Пусть ждут указаний.

— Но их дежурный настаивает…

— Передай, что, если он еще хоть звук издаст, отдам под суд за панику.

— Еще на связи глава администрации.

— Пусть срочно вылетает в Ужгород вместе с управделами.

— Ждут ответа министры внутренних дел и обороны, а также спикер Верховной рады…

Президент обхватил голову руками и вжался в кресло, словно испуганный ребенок.

С тех пор как в бытность его председателем правления Нацбанка в один прекрасный солнечный день к нему на дачу неофициально приехал очень улыбчивый директор некой «международной неправительственной организации», учрежденной вездесущим фондом Сороса, и предъявил увесистую папку с документами, свидетельствующими о том, как он размещал бюджетные деньги на депозитах кипрского банка, а проценты переводил на свой личный счет, ему ни разу не потребовалось принимать серьезные самостоятельные решения. Должность премьера, переход в оппозицию, баллотирование в президенты, Майдан и затем кабинет на Банковской, бывшей Орджоникидзе — путь к вершине власти был проложен лучшими в мире специалистами, умеющими в любой сложившейся ситуации быстро оценить обстановку и подсказать правильные действия. Даже ощутив пьянящую силу публичной власти, президент Украины в глубине души отдавал себе отчет, что в сущности своей он так и остался ловким и памятливым на цифры колхозным бухгалтером, а потому не делал ни шагу без согласования с заокеанским руководством. Сверчок хорошо знал свой шесток…

Офицер связи, не дождавшись ответа, отключился.

Президентский самолет вошел в зону диспетчерского обслуживания аэропорта Ужгород и начал снижение. Командир корабля взял управление на себя, объявил по громкой связи о снижении и попросил пристегнуть ремни. Просьба была не более чем данью строгой инструкции — за все время его работы на правительственных самолетах ни один из сановных пассажиров этого требования не выполнил.

Второй звонок из-за океана раздался уже в машине, на полпути к закарпатской даче.

— Виктор, мы уже имеем предварительные решения. По оценкам экспертов, у вас произошел чудовищный радиоактивный выброс.

— Что вы рекомендуете предпринять? — прошептал президент, борясь с внезапной сухостью во рту.

— Даже самый оптимистичный прогноз показывает, что Украина не сможет самостоятельно справиться с катастрофой. Рядом граница России, и на их военных базах уже отмечено повышение активности. Завтра мы соберем чрезвычайное заседание Совета Безопасности ООН.

— А какие меры будут предприняты сегодня?

— На ваш мэйл отправлен текст обращения к украинскому народу. Вы должны выступить с ним по телевидению сегодня в prime time[4]. Пусть ваши спичрайтеры на месте кое-что еще уточнят, но основные тезисы изменять нельзя. Вы должны объявить особое положение, после чего дадите в ООН официальный запрос на оказание гуманитарной поддержки. И уже через шесть часов после принятия резолюции мобильные подразделения НАТО в Европе начнут действовать.