— Хорошо, пусть детективы начнут тщательное расследование, — сказал Саймон. — Полагаю, ключ к успеху — это доказательство того, что женщину, воспитавшую ее, звали Джейн Ловелл. Леди Корнелия называет себя Нелл Уитби, но говорит, что это фамилия ее отчима. Если Джейн состояла в церковном браке, то начать поиски следует с приходских книг.

— Согласен, — кивнул Дотри.

В это мгновение дверь открылась, и в столовую вошла будущая супруга Сент‑Мора, одетая, к его ужасу и изумлению, во что‑то похожее на ее прежние лохмотья.

— Боже всемилостивый, — едва слышно пробормотал Дотри.

Повинуясь этикету, оба джентльмена встали.

— Доброе утро! — бодро сказала Нелл, весело улыбаясь обоим мужчинам.

— Доброе утро, — эхом откликнулся Сент‑Мор. Вид будущей супруги нанес ощутимый удар по его уверенности в успешном осуществлении замысла. Оказалось, он совсем забыл, до какой степени Нелл не была похожа на аристократку, наследницу графа Рашдена. Во‑первых, в глаза бросалась ее ужасающая худоба. Во‑вторых, непонятно откуда взявшаяся жуткая, похожая на отрепья одежда — темная юбка из грубой ткани с неровно подшитым подолом, длинный черный жакет со слишком короткими рукавами и, подумать только, шляпа‑котелок! Боже правый, откуда она взяла эту шляпу?

Посреди роскошной столовой она выглядела посмешищем!

Ничуть не смущаясь реакцией мужчин, Нелл направилась к столу, уставленному различными блюдами, не сводя с еды восхищенного голодного взгляда.

Освободившись от неприятного удивления, Саймон поспешно произнес:

— Угощайтесь, прошу вас.

Она кивнула на ходу и подошла к столу.

Саймон медленно опустился на свое место. Севший напротив него Дотри умудрился сохранить совершенно бесстрастное выражение лица, что, несомненно, делало ему честь. В наступившей тишине неожиданно громко зазвенело столовое серебро — это Нелл в самом чудесном расположении духа накладывала еду в свою тарелку.

Наконец она уселась за обеденный стол.

— Где это вы достали эти… эту одежду? — поинтересовался Саймон.

— Одна из ваших служанок принесла мне ее, благослови ее Господь, — пожала плечами девушка.

Из этих слов он сделал вывод, что она даже не подозревает, насколько смешно и нелепо выглядит в этой одежде. Дотри искоса бросил на нее красноречивый взгляд. Саймона внезапно охватил гнев. Он непременно уволит ту идиотку, которая посмела издеваться над Нелл, дав ей эти лохмотья. Сейчас же! Он не потерпит такого поведения со стороны слуг!

Сделав над собой усилие, он погасил на время ярость и принялся за свой завтрак.

В это мгновение раздался звучный шлепок — Нелл уронила на стол кусок яичницы.

М‑да… Ее манеры оставляли желать лучшего. Надо будет… заняться ее воспитанием.

Зато она не страдала отсутствием аппетита.

Отложив вилку в сторону, Дотри внимательно изучал скатерть, и Саймон отлично понимал его чувства. Нелл ела так, что смотреть на нее было невозможно, просто неприлично! Склонившись над тарелкой, она обхватила ее обеими руками, словно боялась, что кто‑нибудь отнимет у нее еду. Жадно глотая кусок за куском, она то и дело поглядывала на сидевших рядом мужчин. Саймон с ужасом понял, что бедняжка старается оценить их аппетит и опередить, если им захочется добавочной порции.

В дверях появился лакей с вопросом, не нужно ли чего‑нибудь еще. Нелл испуганно вздрогнула при его появлении и с облегчением вздохнула, когда тот удалился, не забрав с собой ни одного блюда.

Охваченный внезапной нестерпимой жалостью, Саймон отвернулся от нее, делая вид, что разглядывает картины на стене. В дальнем углу висел портрет старого Рашдена, на губах которого застыла ехидная ухмылка. Возможно, его дочери повезло, что он не дожил до ее возвращения из небытия. Вряд ли старый граф обрадовался бы такой невоспитанной оборванке.

От этой мысли Саймону стало еще хуже. Ведь его тоже раздражали ее грубость и невоспитанность, ее нелепая одежда и ужасные манеры.

Дверь снова распахнулась, и слуга внес подносы с новыми кушаньями. Нелл обернулась, с восторгом глядя на запеченные грибы в сметане, бараньи отбивные, жареного окуня и тушеные помидоры. Когда слуга поставил на буфетный стол все эти блюда, она отодвинулась от тарелки, сделала глубокий вдох и в первый раз отложила вилку.

— Еда есть всегда, — чуть хрипло проговорил Саймон. — Если вам хочется что‑нибудь особенное, всегда можно заказать это повару. Стоит только сказать.

Нелл внимательно посмотрела на Саймона и с вызовом сказала:

— Я учту.

Неужели она подумала, что он ее обманывает?

— Итак, чего бы вам сейчас хотелось? — спросил он.

Нелл снова взяла вилку и, вертя ее в руках, ответила:

— Дайте подумать…

На ее губах появилась странная мечтательная улыбка, и она снова принялась за еду.

Когда несколько сдобных французских булочек исчезли одна за другой у нее во рту, темп поглощения еды замедлился. Покончив с ягодами и взбитыми сливками, Нелл остановилась, чтобы облизать пальцы. Потом тяжело вздохнула и слизнула кончиком языка капельку сливок в углу рта.

После некоторой паузы ее рука снова взялась за французскую булочку, и все началось сначала.

Саймон сидел неподвижно, чувствуя себя очень неловко. Нелл не обращала на него совершенно никакого внимания. С какой стати, собственно говоря? Она была целиком поглощена поеданием клубники со взбитыми девонширскими сливками. Всем существом она погрузилась в глубочайшее чувственное наслаждение. У нее просто не хватало сил на то, чтобы уделить ему внимание.

И это было только к лучшему, потому что Саймон и сам не знал, что она увидела бы на его лице, если бы удостоила его взглядом. Скорее всего первоначальная жалость уже успела смениться откровенным любованием, если не вожделением.

Саймон искоса глянул на Дотри. Тот был в шоке от увиденного и все же умудрялся сохранять вежливую улыбку. Профессия обязывала его не показывать истинных эмоций, чего нельзя было сказать о Саймоне.

Чувство, которое охватило его, не было просто похотью. К желанию физической близости примешивалось чувство открытия непознанного. Ему еще никогда не приходилось видеть, чтобы кто‑нибудь так искренне и глубоко наслаждался. И чем? Завтраком.

Нелл взяла чашку, с удовольствием вдохнула шоколадно‑ванильный аромат и улыбнулась. Графский повар не забыл приказа хозяина подать к завтраку горячий шоколад. Запрокинув голову — при этом открылась ее маняще белая стройная шея, — Нелл выпила всю чашку и неторопливым движением поставила ее на стол.

Саймон почувствовал что‑то вроде зависти. Он допускал, что горячий шоколад не был в ходу у жителей беднейших кварталов, но вкус клубники был, несомненно, ей знаком. Странное дело, он завидовал тому огромному удовольствию, которое она получала от этих ягод. У нее был несомненный талант наслаждаться самыми простыми повседневными вещами. Для Саймона видеть такого человека было в новинку.