Интересная получилась прогулка.

— Он ведь сейчас развеет его по ветру, — испуганно прижала руки к щекам Софи.

Адриен стал белым, если не сказать пепельным. Удивляюсь, как еще не поседел. Я бы на его месте уже прощалась с жизнью.

Жаль только, за убийство стража его светлость по головке не погладят. Скорее всего, отправят следом за де Грамоном к демонам во мглу. А потому следовало как можно скорее прекратить это безобразие.

Словно прочитав мои мысли, в момент, когда застлавшая воздух чернота уже готова была поглотить обомлевшего мага, появился Люстон XIV.

Возмущенно постукивая по траве тростью, приветствуемый низкими поклонами своих подданных, король приблизился к мглистой завесе чар и прокричал громко:

— Это что здесь такое творится?! Немедленно прекратите! Вы слышите? Сумасшедшие! Вам было велено тренироваться, а не убивать друг друга! — Голос монарха взметнулся на октаву выше, превратившись в оглушительный визг.

Моран встрепенулся. В глазах, до этого походивших на две черные стекляшки, мелькнуло что-то осмысленное. Я облегченно вздохнула, когда непроницаемый полог из тьмы начал таять, расползаясь по воздуху завитками дыма.

Хвала Единой! На этот раз пронесло. А в следующий, надеюсь, его блондинистое сиятельство поостережется провоцировать моего мужа.

С которым, когда страсти немного поутихли, я пошла разбираться. Стоило оказаться по другую сторону волшебного полога, как шлейф василькового платья приобрел насыщенный серо-буро-малиновый окрас, напитавшись грязью. Спасибо водяным магам, которые, чтобы потушить отдельные костерки, за каких-то пару минут превратили припорошенную пеплом землю в чавкающее болото, из которого поднимался удушливый пар.

Я остановилась в нескольких шагах от стража, не решаясь к нему приблизиться. Опять ведь поругаемся, вместо того чтобы нормально поговорить. Мое настроение совсем не располагало к мирной беседе, да и его, если судить по мрачному, как та самая глубинная тьма, взгляду — тоже. Но и уйти, не высказав все, что думаю об этом мальчишеском безрассудстве, я не могла.

Благодаря Морану у меня в груди опять бушевал ураган чувств. Только что по вине маркиза я чуть не превратилась в пепельную блондинку. А до этого сгорала в пламени ревности. Да и сейчас горю.

Стащив через голову рубашку, хотя теперь таковой ее можно было назвать с большой натяжкой, его светлость выхватил из рук подскочившего слуги кувшин с водой и принялся жадно пить, делая большие глотки. Прозрачные струи текли по подбородку, груди стража, перепачканной в пыли и крови. Вид последней нисколько не смущал придворных красавиц, наоборот, провоцировал в их сплоченных рядах еще большее оживление. Я скользнула взглядом по рукам мужа, крепко держащим кувшин (наверняка половина зрительниц сейчас мечтала оказаться на месте этого хрупкого сосуда), — под покрытой капельками воды и пота кожей перекатывались напряженные мышцы.

Обернувшись, заметила среди перешептывающихся хищниц, никак не желающих расходиться и не сводящих с усталых воинов плотоядных взглядов, Алис. Она смотрела только на одного стража. На Морана.

Уф, как же меня достала эта глазастая кукла! А ведь еще каких-то полчаса назад я даже не подозревала о ее существовании.

Приказав себе оставаться невозмутимой, приблизилась к мужу, который, напившись вдоволь, напоследок, желая освежиться, облил себя из кувшина остатками воды.

Я завистливо вздохнула, глядя на опустевший сосуд. Чувствуя, как рядом с благоверным снова поднимается температура.

— Вы сильно рисковали.

— С каких это пор тебя стало заботить мое благополучие? — усмехнулся его светлость, натягивая на себя новую рубашку. Соприкоснувшись с мокрой кожей, ткань тут же напиталась влагой, начала льнуть к широкой, словно высеченной из камня, груди.

Все еще злится из-за того, что бой так неожиданно прервали, или из-за того, что я вчера прервала?

— Разве не понятно, де Грамон намеренно тебя провоцирует. И вчера вечером за игрой в карты, и сегодня на тренировке.

— Ему же хуже, — безразлично отозвался страж.

Посчитав разговор оконченным, хотя я только начала, его светлость на нетвердых ногах направился к воротам Оржентеля, навстречу замершим в трепетном волнении красавицам.

Я бросилась за ним следом:

— Моран!

Маркиз нехотя замедлил шаг. Подхватив юбки, я зашагала быстрее, волоча за собой мокрый шлейф.

— Что бы ты ни думал, я тоже о тебе тревожусь. Ты должен быть более осмотрительным.

— Обязательно приму ваш совет к сведению, маркиза, — издевательски хмыкнул де Шалон.

Я сделала глубокий вдох. Спокойствие, Александрин, только спокойствие.

— И еще… Тебе не следовало проводить ночь, дежуря в коридоре, накануне такой тяжелой тренировки.

— Ну ты же не позволила мне провести ее в твоей постели, — мрачно отшутился чародей.

— И не позволю, — сказала решительно. Не сдержавшись, ядовито произнесла: — В крайнем случае, можешь расположиться на прикроватном коврике. — Не одному же ему награждать меня насмешками.

— Куплю тебе пуделя — будешь его укладывать хоть в кровати, хоть под кроватью на коврике, — не проникся моей заботой маркиз.

— А если серьезно, прекращай меня сторожить. Если так беспокоишься, приставь охрану. А лучше — верни мне силу! — вспомнила о наболевшем и снова начала заводиться.

— Хорошо, — неожиданно согласился страж. Не успела я обрадоваться столь легкой победе, как меня спустили с заоблачных высот. — Сегодня вечером я не смогу быть рядом, поэтому с тобой будут мои люди. Только не рычи на них и не психуй, как это обычно делаешь в моем присутствии.

Я вдруг почувствовала себя песчаным замком, смытым набежавшей волной. Оглянулась и наткнулась взглядом на Алис, сияющую, как начищенный до блеска ночной горшок.

— И чем же вы будете так заняты, мессир? — помимо воли вырвались слова, а сердце в ожидании ответа ухнуло куда-то вниз.

Да там и осталось, приказав долго жить, окончательно перестав биться.

— Для той, которой не терпится развестись, вы проявляете слишком много интереса. — Страж на миг остановился и добавил отстраненно, словно разговаривал не со своей женой, а с каким-нибудь насекомым, которое ему и хотелось, и в то же время было жалко раздавить. — Не забывайте проверять все, что пьете и едите, и старайтесь не оставаться одна. Даже днем. Маркиза…

Небрежный поклон. Взгляд, колющий льдом. Равнодушная улыбка, едва тронувшая уголки идеально очерченных губ. Которые вчера, целуя, обжигали страстью. А сегодня… Я как будто стала ему чужой.

Да и всегда такой была. А забота — лишь угрызения совести и попытка исправить совершенную под воздействием чар ошибку. Оставалось принять это и смириться. А стража послать наконец ко всем демонам.