Это ж надо было растаять от одного несчастного поцелуя! Впрочем, от такого поцелуя и сосулька бы растаяла. А я себя таковой, бесчувственной ледышкой, никогда не считала. Это у нас больше по части стража…

Со стоном перевернувшись на спину, уставилась осоловелым взглядом в потолок. Узорчатая лепнина оплетала хрустальную люстру, напоминавшую многоярусный торт, перевернутый вверх тормашками. Пенилась по углам, стекала по белоснежным пилястрам, обрамлявшим камин из серо-голубого мрамора. С ним удачно сочетались шелковые обои, чуть тронутые у самого потолка серебряной каймой.

И как теперь быть? Что делать? Тут не знаешь, как бороться с Серен. А уж на то, чтобы вести войну еще и с Мораном (или, скорее, с самой собой) сил у меня точно не хватит.

Но ведь не сдаваться же ему в плен! От этой мысли, промелькнувшей в голове, бесстыжее тело томительно заныло. Каждый его кусочек, каждая малейшая часть меня сладостной дрожью отзывались на воспоминания о полуночном безумстве. Иногда мне кажется, что мое тело живет своей отдельной жизнью и ни в какую не желает считаться с разумом.

Я же говорю — бесстыжее.

Наверное, следовало возблагодарить Единую за то, что так вовремя ниспослала мне видение про стерву-кузину. Иначе бы я отдалась стражу прямо в коридоре, как какая-то распутная девка.

И снова предательское волнение волной прокатилось под кожей.

Тяжело вздохнув, накрыла голову подушкой. Безнадежный случай. Без-на-дежный.

Появление Мадлен, тихонько поскребшейся в дверь, немного отвлекло от внутренних баталий с собственными чувствами.

Пока девушка помогала мне собраться к завтраку на свежем воздухе и выгулу придворных, иными словами — променаду в компании их величеств, я все косила взглядом на книги, привезенные из Луази и расставленные на полке над камином.

Самая крайняя, что темнела потрепанным корешком рядом с букетиком незабудок, принесенным заботливой Мадлен, сейчас особенно привлекала мое внимание.

«Заклятия на все случаи жизни». Что-то там было про проблемы с желудком… Вдруг его светлости снова приспичит меня соблазнить, а я, как обычно, не смогу противиться.

Конечно, в случившемся вчера были виноваты оба, и, по-хорошему, если подобное повторится, мне тоже будет полагаться расстройство желудка. Но! Должна же я несносному чародею хоть как-то отомстить! Если не за то, что, будучи под заклятием, планировал меня убить, так хотя бы за то, что в здравом уме и твердой памяти лишил меня силы.

Оставалось только раздобыть где-то мага, который согласился бы наложить заклятие.

— Его светлость, — превращая всклоченную после сна шевелюру в замысловатую прическу, которую потом надлежало украсить шляпой с плюмажем, осторожно начала Мадлен, — маркиз…

— Что с ним такое? — хмуро отозвалась я, раздосадованная тем, что никак не получалось переключить мысли на что-нибудь другое. Не успела проснуться, а голова опять занята Мораном.

Служанка негромко кашлянула:

— Пару часов назад, когда вы еще отдыхали, я проходила мимо вашей спальни и…

— И что?

— Маркиз был там, — после очередной выразительной паузы наконец отчиталась Мадлен.

— Был — где? — попыталась я уточнить.

— В коридоре. Дремал на стуле.

— Э-э-э… — Я не нашлась что сказать в ответ. Так и осталась сидеть, бездумно уставившись на умелые руки девушки, порхающие в зеркальной глади над моим отражением.

Интересно, и как, по мнению Мадлен, я на эту смоляную горку, обильно украшенную кружевами, водружу шляпу? Видать, насмотревшись на образы придворных жеманниц, девушка поставила себе целью перещеголять в мастерстве других служанок и теперь упражнялась на мне.

Вздохнула уныло. Сейчас опять начнет приставать с мушками и новомодной помадой, которой дамы при дворе любили оттенять губы, делая их похожими на алые сердечки или того хуже — пурпурные бантики.

Смотрелось пошло, смешно и глупо.

Ну а что касается Морана… Тоже мне, надзиратель. Разве не мог приставить кого-нибудь из своих бесчисленных слуг? Уверена, в Оржентель притащилась вся маркизова охрана. Вот бы и сторожили меня по очереди. Я разве против?

— Мне кажется, его светлости было не очень удобно спать у вас под дверью, — уколола меня и мою совесть Мадлен.

Довольно болезненный получился укол.

— Значит, попрошу маркиза спать где-нибудь в другом месте.

Девушка неодобрительно покачала головой.

— Многие дамы жаждут его внимания, мечтают о том, чтобы околдовать господина стража. А он ведь тоже не каменный. Долго ли сможет без ласки и женского внимания?

Послышался какой-то скрежет. Не сразу сообразила, что звук этот производят мои зубы.

— И знаете что? — захлебывалась Мадлен. — Ни одну из них не смущает роль любовницы. Я тут такого наслушалась от прислуги… — Наклонилась ко мне, натянутой точно струна, которая того и гляди может лопнуть. Или взорваться. Струна, конечно, не взорвется. А вот я — запросто.

Глаза у служанки заговорщицки блестели, ей явно не терпелось поделиться со мной собранными за вчерашний день сплетнями. Вот только, боюсь, не смогу спокойно сидеть и слушать о планах здешних пираний относительно стража. Если бы не артефакт, сковавший мою силу, наверняка посреди спальни уже полыхал бы маленький костерок.

А так существует большая вероятность, что, не сумев дать волю чувствам, я сама сгорю. От внутреннего пожара, который могла легко спровоцировать заточенная во мне магия, сдобренная щепоткой ревности. Или, скорее, горсткой. Да нет, какой там горсткой — горой!

Гремучая, опасная смесь.

— Все, хватит, Мадлен! — обрубила резко. — Личная жизнь маркиза — это личная жизнь маркиза.

— Какие все-таки странные отношения у магов, — чуть слышно пробормотала девушка, опуская мне на голову широкополую шляпу.

Которая, как я и предвидела, ни в какую не хотела на нее опускаться. Подскакивала, словно у меня волосы вдруг превратились в пружины.

— Может, лучше зонтик? — виновато заюлила служанка, переборщившая с яичным белком, что должен был придать упругость локонам, а не превратить меня в украшенного бантиками дикобраза.

— Тащи сюда свой зонтик, — отбросила в сторону головной убор, увенчанный павлиньим пером. Настроение, не в пример сотворенной Мадлен прическе, не спешило подниматься.

Знакомиться с красотами Оржентеля в полуденный зной — занятие малоприятное. Не прошло и четверти часа после начала променада, как я умирала не только от скуки, но и от жажды. И мечтала лишь об одном: сорвать с себя василькового цвета платье и утопиться в ближайшем фонтане.

И если с раздеванием все же решила повременить (хватило вчерашнего!), то желание превратиться в русалочку только усилилось после состоявшихся вскоре разговоров. В одном я приняла непосредственное участие, другой услышала случайно.