class="p1">Мы заказываем две бутылки – по мнению Лоана, несколько поспешно, отчего я закатываю глаза. Через пару минут я понимаю, что мне нравится здесь не больше, чем ему. Черт, что со мной? Мой взгляд блуждает по стройным телам индонезийских девушек, и я жалею, что девочки сейчас не с нами.

Мне не стоило отказываться от предложения Зои. Все, я признал это. Она та еще штучка, да к тому же гордая, как носорог, – она не простит меня так легко. Что, если я все испортил? Черт, черт, черт.

Словно знак свыше, в моем кармане вибрирует телефон: Виолетта прислала фотографию в наш общий чат. Лоан заглядывает мне через плечо, и мы оба сжимаем челюсти, видя их с Зои, красивых и улыбающихся, в компании трех других мужчин.

Во Франции сейчас, должно быть, где-то семь часов вечера. Как раз время счастливого часа.

– Что ж… По крайней мере, они веселятся.

– Ага. Рад за них.

Тишина. Мы такие жалкие.

Ай, да пошло оно. Зои меня не хочет? Ей же хуже!

– Ну, давай выпьем. За солнце и цыпочек!

Лоан кивает и улыбается, понимая намек. Мы болтаем и допиваем уже по второму стакану, когда к нам вдруг подходит мужчина в компании трех легко одетых девушек. Он по-английски говорит, что его зовут Кадек. Имен сопровождавших его красавиц я уже не вспомню – мне на них, признаться, несколько насрать.

Сам не зная почему, я представляюсь вымышленным именем. Лоан незамедлительно делает то же самое, слушая музыку и вертя в руках телефон. Он несколько раз отказывается выпить, и я, не обращая на это внимания, допиваю первую бутылку в одиночку.

Одна из индонезиек почти ложится на меня, а наш новый друг шепчет мне на ухо:

– Это единственное место, где девушки раздеваются полностью… Жаль, что девяносто процентов из них – шлюхи.

Одна из них и впрямь называет мне свои расценки, и я, смеясь, объясняю, что пришел сюда не за такого рода услугами. Или все же за ними? Я больше не помню, зачем пришел сюда, и понимаю, что выпил слишком много… а где, кстати, Лоан? Но, боже мой, местные проститутки – настоящие богини!

– Джейсон?

Я снова смеюсь, решая, что должен рассказать об этом Зои. Я пытаюсь найти в кармане телефон, но я настолько пьян, что получается только с третьего раза. Кто-то мне помогает, но я его отталкиваю и незаметно прячу экран своего мобильника.

Не знаю, сколько сообщений я ей отправляю. Честно говоря, последнее, что я помню перед тем, как все меркнет, – это как Лоан бьет Кадека кулаком прямо в лицо.

* * *

Мои ресницы дрожат, и я безуспешно пытаюсь открыть глаза. Мои веки тяжелые – слишком тяжелые. Спустя несколько попыток мне наконец удается увидеть дневной свет.

Я стону, не двигаясь с места. Мои мышцы болят, а по голове словно прошлись отбойным молотком. Я с облегчением понимаю, что лежу щекой на мягких простынях. По крайней мере, я оказался не на тротуаре.

– Ты обещал, что ничего такого не случится.

Я почти вздрагиваю. Лоан сидит на кровати рядом со мной, и его глаза прикованы к экрану ноутбука. Он не смотрит на меня, но трудно не заметить, что он злится. Я нарушил свое слово. Снова.

– Что произошло?

– Произошло то, что этот мудак попытался загрузить тебя какой-то дрянью, я с ним подрался, и нас, как последний мусор, выперли из клуба. И угадай что? Ты слишком нажрался и даже ничего не осознавал. Не за что, к слову.

Я в замешательстве смотрю на него, и мне становится больно даже от того, что я просто хмурюсь.

– Не понимаю, о чем ты.

Он ругается себе под нос и продолжает ворчать:

– Пока мы ждали такси до дома, я поговорил с вышибалой. Оказывается, этот клуб – настоящий наркопритон: Кадек хотел загрузить тебя экстези. Так что из-за этого и из-за проституток я решил закончить наш мальчишник пораньше.

Я морщусь, не слишком удивленный услышанным, и мечтательно улыбаюсь:

– Ты принял правильное решение. Спасибо, супермен.

Я в знак благодарности похлопываю его по колену и делаю вид, что снова засыпаю, но он бьет меня по башке. Я вскрикиваю от боли; комната перед глазами расплывается.

– Это не смешно, Джейсон. С тобой всегда так, я уже начинаю уставать. Больше никаких глупостей, пока не вернемся в Париж, окей?

– Да, да… К слову, я ни с кем не спал?

– Нет.

– Хорошо, это главное. Было бы жаль этого не помнить.

Он громко и тяжело вздыхает, потирая виски.

– Ты уверен, что я ничего не принимал? – уточняю я. – Потому что я странно себя чувствую… мне слишком жарко…

– Мы на Бали, Джейсон.

– …и челюсть онемела… Черт, я теперь подсел на экстези, Лоан, я это чувствую. Знаешь, где его можно достать? Погоди, а на что оно похоже? Его нюхают или глотают? Проклятье, у меня уже ломка, я начинаю потеть!

Лоан равнодушно на меня смотрит:

– У тебя нет ни ломки, ни зависимости от экстези, придурок. Это просто похмелье. Ты весь мокрый, потому что в три часа ночи полез в душ, чтобы спросить, почему он плачет.

Он говорит, что хочет прогуляться по пляжу Кута, и я еще раз его благодарю. Я не попробовал никаких наркотиков, ни с кем не переспал и залил свои проблемы алкоголем; по моим меркам, вечер удался.

Когда боль становится выносимой, я принимаю шотландский душ – и мгновенно просыпаюсь, а чуть позднее, за завтраком, выпиваю две таблетки аспирина. По возвращении в комнату меня вдруг озаряет.

О нет. Пожалуйста, только не это.

Я бросаюсь к лежащему рядом с джинсами телефону. Я взываю к богам в надежде на то, что вчера я не отправлял ничего, о чем буду жалеть, но…

Поздно. Все я отправлял.

Сгорая от стыда, я перечитываю наш с Зои разговор. Односторонний, учитывая, что она так мне и не ответила.

Я: ЗОИ!!!!! Я скучаю по твоим волосам. Они такие розовые ЛОЛ.

Я: Ты на меня обиделась, да? Я знаю, что ты обиделась.

Я: Зои, я хочу, чтобы мы купили черепаху.

Я: Ее будут звать Франклин, и она будет уметь завязывать шнурки.

Я: Кстати, твоя левая грудь меньше правой.

Я: Почему Винни Пух носит футболку, но не носит штаны? ЭТО НЕЛОГИЧНО.

Я: ПОЧЕМУ МЕДВЕДЬ ВООБЩЕ НОСИТ ФУТБОЛКУ?

Я: Думаю, я подсел на экстези.

Ага, ничего больше я бы и не вспомнил.

ЗОИ

Ненавижу его.

Не потому, что он меня не хочет, это я переживу – не то чтобы я была в него влюблена или что-то в этом роде. Мы ведь даже толком не знаем друг друга!

Нет, я ненавижу Джейсона за то, что он заставил меня усомниться в себе. В своем теле, в том, что я могу быть желанной. И усомниться настолько, что с самого его отъезда на Бали я постоянно об этом думаю.

К тому же у меня начались месячные. Всем прекрасно известно, какая я, когда мне нехорошо: взбудораженная и в плохом настроении. В это время Лоан предпочитает держаться от нас с Виолеттой подальше.

Он знает.

Проблема в том, что меня избегает и лучшая подруга. Поэтому я в одиночестве валяюсь в пижаме на диване и поедаю сникерсы и черничные кексы из «Маркс и Спенсер». А юная мисс в это время встречается с симпатичными парнями в веганских ресторанах, которые ей порекомендовала Я.

Жизнь несправедлива.

На выходе из ЭСМОД я предложила Виолетте и Александре, нашей подруге, прикупить закусок в баре в Бастилии. И вот я здесь, с бесстрастным лицом слушаю, как они смеются и разговаривают, и стараюсь не думать о только что проглоченной спустя две недели голодовки еде – иначе сразу же побегу в туалет.

Джейсон – лжец. Он не захотел со мной спать потому, что я недостаточно худая. Если бы я весила на десять кило меньше, он бы точно не отказался!

– Прошу прощения?

Я оборачиваюсь в ту сторону, откуда