свидания зависит от компании, – выдыхает он мне в приоткрытые губы, лаская их своим теплым дыханием.

С этими словами он отстраняется и, подмигнув, выходит из машины. Я не двигаюсь с места, пока он не подходит к моей двери, чтобы открыть ее, и в это время по моим рукам бегут мурашки.

Ладно, торты так торты!

* * *

Не знаю, где Джейсон учился готовить, но это просто ужас. И при всем при этом он вовлечен в процесс больше, чем я, – просто у него совсем нет к этому таланта.

– Продолжайте взбивать, пока емкость полностью не остынет, – командует шеф-повар с другого конца комнаты.

Вместе с нами здесь шесть пар. Стоящие справа женщины, кажется, справляются лучше нас. Честно говоря, все тут справляются лучше нас – и это только подстегивает мое желание победить.

Но я замечаю, что, несмотря ни на что, Джейсон ни разу не сдается, пусть даже его сливочный крем и выглядит спустя тридцать минут взбивания просто ужасно.

– Давай я сделаю, – говорю я, забирая у него из рук венчик. – А ты пока… нарежь масло кубиками.

– Да, отличная идея!

Он суетливо принимается за дело, концентрируясь и хмуря брови. Рукава его толстовки закатаны по самые локти.

– У меня хорошо получается?

– Эм… Очень! – лгу я. – У тебя получается просто прекрасно.

Судя по всему, он мне верит, поскольку гордо улыбается и начинает работать в два раза усерднее. Господи, он просто очарователен.

И раздражает.

– Вот увидишь, мы их порвем, – бормочу я.

Я продолжаю с убийственным взглядом взбивать крем. Джейсон, будто слегка испугавшись, наблюдает за мной.

– А, так ты из этих. Буду знать!

– Из каких «этих»?

– Из тех, кто не умеет проигрывать? – посмеивается он.

– Я не не умею проигрывать, я просто конкурентоспособна. В желании быть лучше других нет ничего плохого. Мне просто нравится добиваться успеха в том, что я делаю.

– Это всего лишь шоколадный торт…

Полная решительности, я сверлю его взглядом:

– И это будет лучший шоколадный торт в этой чертовой комнате, ты меня услышал?

Он медленно кивает, отчасти дразнясь, отчасти ужасаясь.

Мы продолжаем неукоснительно следовать инструкциям шеф-повара. Поначалу мной руководит желание произвести что-то поистине невероятное, но вскоре я заражаюсь от Джейсона хорошим настроением. Он задает мне уйму вопросов, и я даже рассказываю ему о том, что мне нравятся созвездия, Одри Хепберн и «Принц из Беверли-Хиллз». Я, в свою очередь, узнаю, что по средам он учит детей плаванию, что он обожает лыжи и что в конце учебного года хочет поехать в Австралию. Я воображаю, как он с голым торсом верхом на доске для серфинга бросает вызов волнам, но он возвращает меня в реальность:

– Твоя семья живет в Париже?

– В пригороде, – отвечаю я, не находя в себе смелости взглянуть на него.

– Должно быть, они тобой гордятся. ЭСМОД, твой инстаграм… Это же жуть как классно. Тебя ждет блестящее будущее.

Мой здравый смысл кричит мне заткнуться, кивнуть и улыбнуться, но для этого уже слишком поздно, и я горько усмехаюсь:

– Мой отец слинял, когда мне было восемь, потому что не мог больше выносить мою алкоголичку-мать, та, в свою очередь, всегда больше любила моего брата, а Брайан – жестокий, бифобный и самовлюбленный психопат, неспособный сделать ничего полезного в своей жизни. При всем уважении не думаю, что у них есть время мной гордиться.

Я замечаю, что у меня дрожат руки. Я прячу их под фартук и поднимаю глаза на Джейсона. Он пристально на меня смотрит, словно пытается разгадать какую-то загадку.

Полагаю, я сказала лишнего. Вполне возможно, я и впрямь слишком много жалуюсь.

– А что насчет тебя, Зои Камара?.. Кто ты, скрывающаяся за всеми этими ругательствами и недовольным лицом?

«Понятия не имею», – думаю я. Раньше мне казалось, что я знала: я – жизнерадостная, веселая, беззаботная и по-особенному влюбленная девушка. Безумно влюбленная. А затем я выучила урок и спрятала свое сердце, чтобы его не разбили еще раз.

Мне сполна хватило Брайана и Сары.

– Просто девушка, которая пытается выжить.

От этих слов его улыбка слегка вздрагивает, и я тут же беру себя в руки и говорю ему заканчивать с цветком. К счастью, Джейсон не настаивает на продолжении разговора. Вместо этого он снова сосредотачивается на своем произведении искусства и пытается пальцами подправить его края. После минутной борьбы он со вздохом сдается.

– Что такое?

Слишком подавленный, он отвечает не сразу. Я наблюдаю за тем, как он окидывает взглядом остальные пары и наконец возвращается к своему «цветку».

– Похоже на член. Вообще не катит.

Этого я не ожидала. Я разражаюсь смехом, прикрывая рот ладонью, и некоторые участники неодобрительно на нас смотрят. Я пытаюсь успокоиться, но Джейсон хватает цветок и показывает его мне, приговаривая: «Клянусь, посмотри сама!» – и очень быстро я начинаю плакать от смеха.

В конце концов шеф-повар просит нас успокоиться, но Джейсон хватает меня за руку и тащит к выходу. Я едва успеваю схватить свою куртку.

– Мне очень жаль, нам нужно идти, но вы все отлично поработали! – восклицает Джейсон, а затем, уже на полпути к двери, добавляет: – Лузеры.

Мы выбегаем на улицу и, смеясь, возвращаемся к машине. Не помню, когда я в последний раз так смеялась.

Я сажусь на пассажирское сиденье, кончиками пальцев вытирая слезы. Джейсон усаживается рядом. На улице такой собачий холод, что он включает печку, пытаясь нас согреть.

– Что ж… было весело.

– Очень, – соглашаюсь я. – Даже с цветком в форме члена наш торт был самым классным.

– Само собой. Надо было прихватить с собой кусочек.

Я решаю не говорить ему, что я, наоборот, рада, что мне не пришлось его есть. Вместо этого я жалуюсь на холод, и внезапно мои ладони оказываются в его. Он нежно накрывает их руками и растирает, а затем подносит к своим губам, обдавая их дыханием и не сводя с меня глаз.

Тишина длится целую вечность. Никто из нас не отводит взгляда.

– Зои?

Я вздрагиваю от его хриплого голоса. Теперь его глаза прикованы к моему рту.

– Да?

Он не спешит отвечать, губами прижимаясь к моим рукам. Мы больше не смеемся. То, как меня пожирают его глаза, совсем не смешно и то, как он гладит мои пальцы, – тоже.

– Не знаю, знаешь ли ты, и совершенно точно не только в этом твое очарование, но… Проклятье, ты очень… очень красивая.

– Спасибо, – машинально шепчу я.

– Я бы хотел, чтобы между нами что-то было, – добавляет он, скользя своими нежными губами по костяшкам моих пальцев.

– Я тоже.

Он кажется удивленным моей откровенностью.

– Правда? Что, например?

– Добрая сотня метров, если можно.

Его улыбка моментально исчезает. При виде его полного укора лица я смеюсь, и в итоге он успокаивается. Он дергает меня за волосы и бормочет: «Отличная работа, чемпионка».

Не знаю как, но его лицо оказывается совсем рядом с моим. Его рука лежит на моем бедре, пальцы играют с сеткой моих колготок, а его нос касается моего, и сердце у меня в груди колотится.

Желание накатывает на меня с огромной силой, заполняя собой каждую клеточку тела. Оно обжигает. Причиняет боль. И оно мне необходимо.

Вдруг я чувствую, как его язык щекочет мои губы и обводит их контур. Его дыхание учащается, и это единственное, что сейчас слышно в этой машине.

– Джейсон? – шепчу я.

Одной рукой я хватаюсь за его толстовку, а вторую кладу ему на шею.

– М-м?

Мой язык робко касается его губ, и он рычит, крепче сжимая мое бедро.

– Готовишь ты жуть как п…

Он целует меня так жадно, что я стону от удивления и боли. Это совсем не похоже на тот нежный поцелуй в начале вечера. На сей раз мы столкнулись, как два изголодавшихся зверя. Когда я с Джейсоном, о тишине не может быть и речи: все вокруг шумит, напирает, взрывается и…

Ох…

Его рука проскальзывает под мою обтягивающую юбку