кулон у неё на шее. Вместе с этим Амали вздрогнула от неприятного ощущения в груди. Тело снова обрело чувствительность, но двигаться всё равно не могло – казалось, что-то держит ноги и руки, хотя было прекрасно видно, что они совершенно свободны.

- Теперь ты чувствуешь то же, что и твой брат. Когда захочешь прекратить, просто скажи.

- Что?.. О чём вы?.. – начала Элль, но неожиданно сильнейшая боль пронзила левый бок. Она взвизгнула и рванулась, но руки и ноги по-прежнему ощущались так, словно были к чему-то привязаны.

Тут же боль обожгла щёку, и голова непроизвольно дёрнулась в сторону, как будто ей дали пощёчину. Амали резко выдохнула, и в этот момент удар обрушился на правый бок, сопровождаемый хрустом и такой дикой болью, что Элль закричала уже в полный голос.

Следом кто-то невидимый, судя по ощущениям, с силой наступил её на ногу в районе коленной чашечки; затем снова рёбра, челюсть, правый висок, и опять рёбра.

- Хватит… - выдохнула Амали; кричать сил уже не было, голос сел ещё минут пять назад, - пожалуйста… хватит.

Виктор рванул на себя шнурок с клыком, сломав застёжку, и небрежно сунул в карман.

Боль мгновенно прекратилась, оставив только воспоминания.

Элль слезла с парты и, не удержавшись на ногах, упала на колени, упираясь ладонями в грязный линолеум. Её тошнило, хотя с самого завтрака она ничего так и не съела; тошнило так, что просто-напросто выворачивало наизнанку.

В конце концов желудок смирился с тем, что придётся остаться с ней, и Амали из последних сил отползла подальше, чтобы не упасть в лужу собственной блевотины.

- Ну как, понравилось? – насмешливо спросил Виктор, присев на корточки, и приподнял её голову за подбородок. Элль не стала ему мешать; руки дрожали так, что, казалось, пол, в который они упирались, тоже вот-вот начнёт трястись.

- Вы… чудовище, - на выдохе произнесла Амали; на эмоции сил не оставалось, поэтому голос звучал совершенно ровно.

- Я? – Синклера это, кажется, только позабавило, - твой брат не пострадал бы, если бы ты не была таким чудовищем, Амали.

Элль с яростью вскинула голову и плюнула ему в лицо, но Виктор с лёгкостью увернулся и рассмеялся.

- Ты серьёзно? Знаешь, на твоём месте я бы задумался о своём поведении. Ты этого уже не чувствуешь, но где-то там, далеко, твой брат всё ещё кричит.

Амали вздрогнула – эта простая мысль до этого не приходила ей в голову.

- Нет… нет, перестаньте его мучить! – испуганно воскликнула она, с некоторым трудом поднявшись на ноги.

Виктор поднял брови, изображая вежливое удивление.

- А что мне за это будет?

Элль изо всех сил сжала руки, с трудом подавив желание кинуться на него с кулаками.

- Ну? Я жду, – Виктор сунул руки в карманы, - ты хоть что-то уяснила из нашего… урока?

- Да, я всё поняла, - быстро проговорила Амали, - если я буду пропускать уроки, вы будете мучить Штефана. Не делайте ему больно, я больше не… не буду.

- Если такое повторится, - Синклер снова достал кулон и поднял на уровень глаз, - как бы ты ни скулила, ты будешь чувствовать всё до самого конца. Уяснила?

- Да.

- До завтра, - Виктор улыбнулся и направился к выходу, - в восемь в кабинете Литературы.

Амали почти не запомнила, как взяла свой рюкзак и добралась до общежития. Кажется, охранник в фойе окликнул её, но она совершенно автоматически переставляла ноги, не воспринимая ничего вокруг.

Только когда с тихим писком открылась дверь в спальню, Элль почувствовала: она настолько сильно кусала губы, что во рту появился медный привкус. Снова абсолютно машинально она вошла в ванную и уставилась в зеркало над раковиной, на своё жалкое измученное лицо, разорванную майку и выступившую на нижней губе каплю крови.

Простояв так ещё несколько минут, Амали отступила и, разрыдавшись, сползла вниз по стене.

***

Мысли не задерживались, проскакивая в голове на скорости мчащегося поезда. Амали сидела на полу ванной, сжимая руками колени и уткнувшись в них лбом. В какой-то момент открылась дверь, послышалось испуганное восклицание, но вскоре всё стихло, и Элль снова погрузилась в состояние полного оцепенения.

Второй раз дверь распахнулась уже намного более решительно, и чей-то знакомый голос просил:- Ну и как это понимать?

- Ты меня спрашиваешь? Это из-за тебя она такая! Что было ночью, что вы с ней сделали?! – прошипел другой девчачий голос, и Амали наконец подняла глаза на вошедших.

Сэйдж стояла, скрестив руки, с необычайно хмурым и решительным видом глядя на Джану. Та была в одной ночной рубашке, но при этом не забыла надеть свою кофту и натянуть капюшон до самых глаз.

- Какой ночью, Морган, ты совсем того? – Джана недовольно поморщилась, - мы днём разошлись.

Она присела на корточки перед Амали и спросила:

- Чего с тобой? Прикинь, спим мы с этими, и тут прибегает Морган и начинает орать «что ты сделала с Амали?». Никогда её такой не видела.

Элль с трудом выдавила из себя улыбку, подметив, что Джана, упоминая своих сестёр, использует только слово «эти». И только спустя минуту или две до неё дошёл сам смысл предложения.

- Чего? Саванна? На тебя кричала? – сиплым голосом пробормотала Амали и взглянула на Сэйдж. Та стояла, переминаясь с ноги на ногу, и явно чувствовала себя не в своей тарелке.

- Прикинь, да? – Джана рассмеялась и деловито протянула руки, помогая Элль подняться с пола, - мне даже страшно стало. Я уж думала, ты тут в луже собственной крови и блевотины лежишь.

Амали мгновенно помрачнела; Джана и сама не поняла, насколько попала в точку.

- Чего случилось?

- Да, Амали, - Сэйдж оторвалась от стены и подошла ближе, - если это не из-за Джаны, то куда ты ходила? И что там произошло?

Элль, с трудом протолкнув комок слюны в пересохшее горло, откашлялась и кивнула на спальню.

Поначалу она сбивалась, нервничала, теребила в пальцах снятый с запястья браслет, пропускала целые куски, а после возвращалась. В конце концов, в комнате повисла тишина.

Джана отчего-то то и дело бросала косые взгляды на Сэйдж, а та упорно смотрела в пол.

- Чего ты на неё всё время смотришь? – не выдержала Амали с долей обиды.

- Спроси, - с явным намёком ответила Джана, кивнув на Саванну. Та неохотно оттянула рукав кофты,