— Что-то не так?

— Как на это воспримет ротмистр Корнилов? Вряд ли это ему понравится, — заметил, нахмурившись, Коваль.

— Причем тут Павел Александрович? — опешила Лиза. — Я ему не жена, не сестра. Я решила до приезда брата помогать, чем могу нашим войскам. Разве этого не требует военное время?

— Я-то Вас понимаю, милая девочка, но у Павла Александровича, уж больно крутой нрав, чувствую, больно не доволен он будет.

— Да что вы все о нем, Аристарх Иванович, — уже с обидой произнесла Лиза. — Я уже все решила с ним. Он не будет помехой.

— Ну, раз так, Елизавета Андреевна, тогда приносите свои вещи, — сказал облегченно Коваль. — Будете жить с другими тремя сестрами вон в той палатке. Я им скажу.

— Благодарю вас, Аристарх Иванович. Тогда я схожу за своими вещами в деревню и через пару часов приду.

— Да милая, приходите.

— Благодарю…

— Ах, так это правда! — услышала недовольный возглас за спиной Лиза, когда перевязывала раненого. Девушка чуть обернула голову и увидела Корнилова, который ворвался в палатку раненых, весь грязный в пыльной форме и взлохмаченный. Он стремительно приблизился к ней и грозным громким баритоном процедил. — Я подумал, Стефа лжет!

— Не кричите, Павел Александрович, — шепотом заметила Лиза, заканчивая перевязывать солдата и велела ему ложиться обратно на койку. — Здесь же раненые.

— И что же? — с досадой бросил он. Они не виделись сутки и Павел, видимо, только что, наведавшись в деревню, приехал разыскивать ее сюда. Лиза предполагала, что Корнилов будет недоволен ее решением, но она совершенно не собиралась менять его в угоду ему.

— Прошу, подождите меня на улице, — попросила Лиза, чуть обернув к нему лицо. — Я закончу перевязку и выйду к вам. — Павел хотел сказать что-то еще, но, помрачнев, все же направился к выходу. — Все дорогой, ложись и спи, — обратилась Лиза ласково к солдату и укрыла его одеялом. Павел отчетливо услышал ее ласковый мелодичный голосок уже у выхода и, резко обернувшись, недовольно вперился взором в стройную фигурку Лизы в темном платье, склоненную над солдатом.

— Благодарствую, красавица, — прохрипел в ответ раненый.

Павел проворно поднял занавесь и стремительно вышел вон, чувствуя, что его всего переполняет бешеное негодование. Он начал мерить нервными шагами вход перед палаткой, заложив руки за спину. Лиза появилась из палатки через пять минут, на ходу заправляя в белый платок, непослушные светлые пряди волос. Заслышав ее шаги, Корнилов, сражу же, остановился и, обернувшись к девушке, смерил ее фигурку собственническим взглядом.

— Что все это значит? — раздраженно произнес он, приблизившись к ней на минимальное расстояние.

— Я не могу сидеть без дела. А тут я смогу…

— Вам не место здесь, — перебил ее молодой человек. — Вы, немедленно, соберете свои вещи, и я отвезу вас обратно к Стефе. С Аристархом Ивановичем я переговорю, — закончил Корнилов властно и подтвердил свои слова мощным давящим взглядом.

— Я не собираюсь этого делать, — произнесла тихо Лиза, поджав губки, и смотря открыто в его недовольное суровое лицо. Да, Стефа оказалась права. Этот, наглец, даже не раскаивался, что соблазнил ее. Нет. И теперь ни намеком, ни словом даже не заикнулся о том, что должен на ней жениться или хотя бы объявить помолвку. И нынче, похоже, испугавшись, что его интимные желания останутся без реализации, он начал давить на нее, пытаясь заставить ее вернуться на положенное место — любовницы у его ног. На место, куда он считал нужным. Он даже не заикнулся, что был не прав и не попытался исправить положение, сейчас, хотя бы заверениями о том, что женится на ней. Нет, он ворвался, как варвар в палатку и начал качать права, как будто она была его собственностью. Но, Лиза не собиралась более плясать под его дудку. Нет, раз он так пренебрегал ею и не считал ее достойной звания своей жены, то и она будет поступать по своему усмотрению.

— Что? — опешил Корнилов. Явно не ожидая от покладистой Лизы подобной фразы. — Упрямая девица! Я несу за Вас ответственность перед Вашим братом. Извольте подчиняться!

Лиза долго пронзительно смотрела в его перекошенное злобой лицо и, впервые, в жизни ощущала, что не желает подчиняться этому мужчине. Как он может говорить с ней в подобном тоне? Приказывать ей и требовать что-то, словно она его крепостная девка? Она тоже имела свои доводы и желания. Неужели он собрался решать все за нее, только оттого, что она один раз была с ним близка? Видимо, отныне, Корнилов, считал, что имел право не только вмешиваться в ее жизнь, но еще и указывать, что ей делать. В ее жизни так долго были надзиратели, приказчики и люди которые указывали и все решали за нее. Сначала ее отец, затем мачеха, потом ее муж. И Лиза, только, теперь, поняв и ощутив, что значит настоящая свобода выбора, отнюдь не собиралась дарить свою свободу ротмистру Корнилову, лишь оттого, что он втемяшил в своей голове, что он якобы несет за нее ответственность. Она поняла выше головку.

— Я не буду собирать свои вещи, Павел Александрович, — начала Лиза тихо, но твердо, сверкая на него яркими глазами. — Я нужна здесь. Я все решила. До приезда брата я буду помогать в лазарете. Я благодарна вам за заботу и за свое спасение. Но, сейчас, вы не имеете никакого права приказывать мне, посему, прошу вас уйти. Мне необходимо перевязать еще двух больных до обеда.

— Вы… вы… — у Павла от негодования задергалась щека. Еще никогда какая-то там женщина не смела, не просто спорить с ним, но и попросту осадить его так, как, в этот миг, сделала это она. «И эта девица, в которую я еще вчера поутру был безумно влюблен? — думал Корнилов в бешенстве. — Так вот она какая! Она ни капли непокладистая. А ее характер вовсе не мягкий». Павел ощущал, что его переполняют два яростных чувства. Первое — чувство бешеной ревности, оттого, что отныне в лагере Лиза могла общаться с любым из офицеров или солдат полка, и второе — чувство дикой боязни за нее, так как она могла погибнуть. Неужели она не понимала всего этого? Это место было опасно не только для ее жизни, но и для их чувств, которые возникли между ними так внезапно и неожиданно. — Тогда более не рассчитывайте на меня! — выпалил он в запале непонятную фразу.

— Как вам будет угодно, Павел Александрович, — произнесла глухо Лиза. Поджав губки от обиды. Не в силах более выносить присутствие рядом Корнилова, девушка быстро скрылась в палатке. Она вошла внутрь и на ее глазах заблестели слезы. Значит вот он какой! Как только она перестала играть по его гнусным оскорбительным для нее правилам, он, в тот же час, дал ей отворот поворот. И как она могла просить его, чтобы он женился на ней, как сказала Стефа? Да она бы была просто смешна, когда бы заикнулась об этом. Ибо Корнилов бы точно расхохотался над ее словами и поиздевался бы над нею, наверняка, заявив, что такая распутная девица, как она, которая после трех недельного знакомства готова лечь под мужчину без обязательств и стыда, явно не достойна его.

Корнилов зло выругался и, сжав кулак, проскрежетал зубами от бессилия. Да, он не имел никакого права приказывать ей. Он не был ни ее мужем, ни ее женихом, ни отцом, ни братом. И эта ситуация бесила его неимоверно.