В самый момент соития Лиза, распахнув глаза, отчетливо ощутила, что ей неприятно между ног от его мощного давления. Но, видя его желание и чувствуя его яростные ласки, она все равно хотела угодить ему. Лаская пальцами его короткие мягкие волосы, Лиза сама целовала его лицо, стараясь не замечать неприятные ощущения в промежности, которые он причинял ей своим напором. Его ладони мощно направляли ее бедра в ритм его движений, убыстряя темп соития.

В какой-то миг Корнилов, обхватив ее головку рукой и, утопив свои пальцы в ее шелковых густых волосах, заставил смотреть девушку на себя. Лиза утонула в его страстном поглощающем взоре, который был затуманен нежностью и похотью, ощущая, что готова отдать этому мужчине все, что у нее есть…

Они вернулась на рассвете. Павел на своем жеребце довез девушку до избы Стефании. Он спустил Лизу на землю и спешился сам. Перед калиткой он вновь обнял девушку очень нежно и ласково. На прощание, поцеловав ее в губы, он спросил:

— Вы будете меня ждать, Елизавета Андреевна? — Лиза отчего-то вновь смутилась под его горящим будоражащим взором и лишь кивнула. — Поспите немного, — произнес Корнилов властно, но мягко, лаская своими пальцами ее щечку. — Я в штаб. Поутру вновь будет большое сражение. Далеко от дома не ходите. Это опасно. Как только смогу, я сразу приеду…

Лиза смотрела на него и в ее головке все явственнее нагнеталась мысль о том, что она не может более оставаться здесь. Она итак в эту ночь перешла грань дозволенного и в данный момент чувствовала, что ее долг, как можно скорее одуматься и перестать жить одними чувствами, которые могли разрушить ее жизнь и обнаружить ее позорное падение. У нее был муж и то, что произошло этой ночью между ней и Корниловым, не должно было свершиться, нервно думала она.

Молодой человек уже хотел отойти от нее, но Лиза удержала его за локоть.

— Павел Александрович…

— Да? — ласково произнес он, вновь повернувшись к ней.

— Я уже вполне здорова, — сказала Лиза, внимательно глядя на его мужественное жесткое лицо. — Если бы вы нашли мне лошадь, то я бы смогла уехать и разыскать брата сама, чтобы более не быть вам в тягость.

— Что за очередная глупость? — выпалил Корнилов в сердцах. — К чему вы вновь завели этот разговор? Куда вы собрались ехать? Вы разве знаете, где ваш брат?

— Нет. Но вы говорили, что он, возможно, в Смоленске.

— И что же? Это было неделю назад! — вымолвил Павел, повышая голос и сверкая на девушку глазами. — Армия отступает. Одному Богу известно, где, ныне, находится ваш брат, тем более вам одной опасно ехать. Я уже говорил вам об этом. А я не могу надолго оставить полк, чтобы сопроводить вас.

— Но я думаю…

— Вы специально создаете мне неудобства?! — уже зло вспылил молодой человек, ощущая, что этот разговор причиняет ему душевную муку. Лишь предположение о том, что Лиза вдруг исчезнет из его жизни, вызвало в существе Корнилова такую бурю негодования, что он побледнел, а на его скулах заходили желваки. Ибо после сегодняшней ночи, Павел отчетливо полагал, что отныне жизнь Лизы должна проходить непосредственно с его участием и под его опекой и защитой. И ее речи о том, что она сама может куда-то поехать, видимо, без сожаления оставив его здесь, вызывали в сердце Корнилова сильный гнев.

— Я вовсе не хотела этого, — опешила Лиза и чуть отодвинулась от него, видя, как его серо-зеленые яркие глаза зажглись опасным неприятным светом.

— Тогда прекращайте эти разговоры, сударыня, и отправляйтесь спать, — властно и жестко заявил Корнилов, недовольно смотря в огромные глаза девушки. — Я вам сказал, как только ваш брат приедет за вами, я со спокойной совестью передам вас ему в руки. Вы все поняли, Елизавета Андреевна?

— Да, — кивнула она.

Павел, немедленно, сгреб девушку в охапку и, приникнув губами к ее виску, прошептал:

— Вот и чудесно, моя ласточка. А пока ступайте… мне должно уже быть в полку…

Он быстро поцеловал ее в лоб и направился к своему коню. Умело вскочив в седло, он еще раз бросил строгий и ласковый взор на стройную фигурку Лизы в серебристом платье и темном платке, и быстро нахлобучив кивер на голову, развернул коня и во весь опор поскакал по направлению к лагерю русских.

Лиза долго смотрела вслед молодому человеку, не зная, что ей делать дальше. Она была вполне здорова. И просто так сидеть без дела и дожидаться пока Корнилов будет наездами навещать ее, не считала правильным. Тем более Петр никак не отвечал на письмо. Это тяготило ее. Она пребывала в противоречивых чувствах. С одной стороны она хотела остаться здесь в деревне, как и велел ей Павел. А с другой она понимала, что должна ехать разыскивать любимого брата и удостоверится, что с Петром все в порядке. А после, как и должно было для нее замужней женщины, вернуться в Петербург.

Тихо войдя в избу и, пройдя через сени, девушка вошла в горницу. И тотчас же, она наткнулась на Стефу, которая возилась у плиты. На шаги девушки женщина обернулась и странно оглядев Лизу с головы до ног, проворчала:

— И что вам не спится по ночам, барышня?

— Ты так рано поднялась, Стефа? — спросила Лиза, проходя в горницу и снимая с плечей платок.

— Так рассвет уж. Надобно скотину накормить, да корову подоить.

— Я отдохну немного, а потом помогу по хозяйству, — сказала Лиза и прошла в свою комнатку. Она уже начала раздеваться около постели, как услышала шаги Стефы за спиной.

— Жениться то он хоть обещал? — спросила вдруг баба.

Руки Лизы замерли на вороте платья и она обернулась к хозяйке.

— Ты о чем? — опешила Лиза.

Стефа, подбоченившись, по-матерински заметила:

— Видела я вас, теперича, у калитки. Знаю я, чем вы занимались ночью с этим ротмистром, не вчера родилась. Так берет он вас замуж или нет?

— Он не говорил об этом, — пролепетала смущенно Лиза и, вспомнив про мужа, подумала о том, что даже если бы Павел и сделал ей предложение, она бы все равно не смогла бы выйти за него. Лиза вновь начала расстегивать платье. — Да это и неважно…

— Я посмотрю, как это будет неважно, когда по весне ребеночек у вас народится.

— Кто? — вновь опешила Лиза и ее руки вновь замерли.

— Только не говори девка, что не знаешь, отчего дети берутся!

— Отчего же знаю я, — насупилась Лиза и начала вновь расстегивать маленькие пуговки, пытаясь отогнать от себя суровые реальные и неприятные мысли, которые вихрем закружись в ее головке после слов Стефы.

— Значит, не женится. Все ясно, — вдруг вынесла вердикт баба, тяжело вздыхая. — Побаловался с вами и все. Да уж, красивая вы больно, но глупая, как я погляжу.

— Не нужно так говорить, — пролепетала Лиза. — И не твое это дело.

— Вы правы не мое. Но жалко мне вас, Елизавета Андреевна. Этот-то ловкач чистым из воды вышел, а на вас пятно останется. Должны вы поговорить с ним и сказать, что его долг женится на вас. Тем более ему-то в жены вы как раз подходите. И дворяночка и красавица, что ему еще-то надобно не пойму?