Его руки ловко расстегнули все пуговки на ее платье. Он осторожно опустил одеяние с плеч Лизы, обнажая девушку до талии. Она, как и в прошлые разы, начала сильно краснеть и отвернула от Корнилова лицо, подняв здоровой рукой волосы, чтобы они не мешали ему. Встав над нею, Павел начал умело развязывать повязку, осторожно касаясь ее тела. От охватившего ее стыда и от его прикосновений, Лиза замерла, дрожа от странного озноба, который овладел ее телом. После того, как Корнилов снял старую повязку, он наклонился сильнее к ее ране и тихо произнес:

— Рана быстро заживает. Думаю, что через несколько дней перевязка вообще не потребуется.

— Вы так думаете? — Лиза обратила к нему свое лицо и мгновенно пожалела об этом. Его страстный потемневший взор красноречиво сказал ей, что эта ситуация явно слишком интимна для них обоих. Его взор прямо испепелял ее, а его горячее дыхание обжигало ее висок. Судорожно сглотнув, Лиза быстро отвернула в сторону от него свое залившееся краской лицо, чувствуя, что вся трепещет от его близости.

Павел начал смазывать рану мазью и накладывать новую повязку. Он уже почти закончил, когда Лиза, решив разрядить напряженную обстановку, заметила:

— Вы не должны часто приезжать сюда. вам нужно больше отдыхать.

— Елизавета Андреевна, только ненадобно поучать меня. Я не маленький, — парировал молодой человек, завязывая концы повязки и закрепляя его. — Я прекрасно могу решить сам, что мне следует делать, а что нет.

— Но, я тревожусь о вас, — прошептала она. Его руки замерли. Она вновь обернула к нему лицо. Его взгляд обжигал и Лиза поняла, что он хочет ее поцеловать. Он наклонился над ней еще ниже. Одной рукой он обнял ее за обнаженную спину, другой трепетно прикоснулся к ее лицу. Легко и осторожно, он провел пальцем по ее пухлой и нежной нижней губе и негромко проговорил

— В последние дни я думаю только о вас, Елизавета Андреевна. Если бы знали, как мне тяжело вдали от вас…

В следующий миг он легко приподнял ее одной рукой, стиснув сильной ладонью ее спину, и притягивая ее податливый стан к своей груди. Его лицо приблизилось к ней вплотную. Лиза поняла, что, в этот миг, он поцелует ее и в предвкушении этого, девушка чуть приоткрыла ротик. Но в последний момент, видимо, не решившись на столь смелый поступок, Корнилов прижался щекой к ее щеке и прохрипел:

— Мне пора. Долее оставаться рядом с вами опасно…

Он, тут же, выпустил Лизу из своих объятий и, осторожно посадив девушку на кровать, начал дрожащими руками убирать корпию в сумку. Едва закончив и бросив на Лизу, какой-то диковатый, лихорадочный взгляд, Павел, даже не попрощавшись, стремительно выскочил из ее горницы. Лиза, растерянно посмотрела ему вслед, так и оставшись сидеть в спущенном до талии платье, прикрывая руками обнаженную грудь. Услышав, как хлопнула в избе входная дверь, она тяжело вздохнула и стала приводить себя в порядок. Покончив с этим, она вернулась в большую горницу, где хозяйка уже ставила на стол, исходящий паром чугунок с кашей.

— Давайте уже вечерить, — сказала Стефа, раскладывая кашу по деревянным мискам. Лиза вымыла руки в умывальнике и села за стол. За трапезой женщина, как-то внимательно поглядывая на девушку, вдруг произнесла. — Я вас, барышня, давно спросить хочу, только не серчайте.

— Спрашивай, Стефа, — согласно кивнула Лиза.

— Павел Александрович он вам кто? Жених?

— Нет, конечно, — опешила Лиза.

— А я подумала жених. Так уж он о вас печется, да заботится. И перевез то вас подальше от стрельбы, да навещает часто, хоть и служивый.

— Он жизнь и честь мне спас. Я благодарна ему. И видимо, думает, что должен заботиться обо мне.

— Да уж видно по нему, — покачала головой Стефа. — Да приметила я, нравитесь вы ему, смотрит как-то по особому, с сердечным интересом что-ли.

— Тебе так видится? — удивленно спросила Лиза, в душе ощущая ликование от слов Стефы.

— Видать со стороны это, — объяснила Стефа, по-доброму улыбнувшись Лизе. — А что же, жених-то есть у вас?

— Нет, — ответила девушка смущенно, опуская взор.

— А ротмистр то нравится вам?

— Я не хочу об этом говорить, — промямлила Лиза, окончательно стушевавшись под внимательным взором Стефы.

— Ну да, ну да. Я вам скажу — видный он мужчина. Я бы на вашем месте, Елизавета Андреевна, присмотрелась бы к нему. Вдруг, что и выйдет у вас.

— Есть много препятствий этому, — печально ответила Лиза, горько вздохнув, ибо вмиг вспомнила об Арсеньеве. — Даже, если бы я захотела, мы бы не смогли быть вместе.

— Неужто так? Думается, Павел Александрович, будет ох, как не против.

— Дело не в нем, — прошептала девушка, поднимая глаза на женщину. — Прошу тебя, Стефания, более не будем говорить о том.

— Как скажете, барышня. Я к чему спрашиваю вас. Ведь, я могу перевязывать вас сама, вместо Павла Александровича. А то я думаю, вам вовсе стыдоба, чтобы мужчина видел вас без одежды.

— И правда, мне уж так неловко, когда он делает это. Не знаю, куда провалиться от стыда.

— То-то и оно. Я так уж и догадалась. Ему то, что — он мужик, чего не видел то, а вы девица то невинная еще. Не дело это чтобы, он сам делал это, все же, не лекарь он.

— И ты умеешь перевязывать?

— Конечно, это дело не хитрое. Тем более я видела, что ротмистр привез целую сумку бинтов да корпии.

— Я была бы очень благодарна Стефа, — приветливо сказала Лиза.

Прошла неделя. Лиза почти полностью поправилась. Перевязки ей уже не требовались. Она сама накладывала на рану чистую салфетку, прикрепляя ее булавкой к платью. Павел появлялся ежедневно, хоть на полчаса, но непременно. В первый день, узнав, что Стефа сама перевязала девушку, Корнилов лишь недовольно вспылил, заметив, что Лиза, зря просила хозяйку об этом, ибо она, не имея опыта, наверняка, плохо справится с этим делом. Но этого не случилось. И уже на следующий день после, заявления Лизы о том, что повязка не спала и она чувствует себя вполне хорошо, молодой человек промолчал, а затем перевел разговор на другую тему. Во время встреч Павел обычно подолгу сидел рядом с Лизой, пока она перебирала крупу или вязала, помогая Стефании. А через несколько дней, когда девушка окончательно поправилась, он предложил ей прогуляться по небольшому пролеску, находящемуся недалеко от избы.

Во время этих недолгих прогулок, Павел рассказывал ей о службе, о неудачах и постоянном отступлении русской армии. О том, что Витгенштейн делает все, чтобы сдержать неприятеля в его наступлении. Иногда он рассказывал забавные случаи из своей службы, пытаясь шутить. Но, у него плохо это получалось. Лиза понимала, что Корнилов слишком серьезный, жесткий, дисциплинированный и властный мужчина, для этого. И выступать в роли балагура и весельчака у него вряд ли когда-нибудь получится.

Наедине с Корниловым, Лиза больше молчала. Она, то и дело, смущалась под его пристальным, горящим взором, наслаждаясь каждым мигом, проведенным рядом с Павлом. Молодой человек более не прикасался к ней и, даже не пытался поцеловать. Он был до крайности вежлив с ней. Но, Лиза отчетливо замечала, как Корнилов, то и дело, настойчиво и выразительно, останавливает свой взгляд на ее губах, явно желая чего-то большего. Но, сейчас, у него не было повода приблизиться к ней и ему приходилось сдерживать свои желания.