Девушка выскользнула из теплых одеял, поспешно вымыла лицо в ведре, которое принесла с собой, и тепло оделась. После этого, она вышла на зубчатые стены, чтобы вылить свою воду для умывания в болото.

До сих пор бодрствовал лишь кухонный персонал. Она была в безопасности -— света было достаточно, чтобы видеть, но недостаточно, чтобы сделать её заметной на фоне неба. Не было ни ветра, ни мороза, которые могли бы сделать камни скользкими.

Изумруд все еще ненавидела высоту. Сначала она проделала путь вокруг Первого Корпуса -— мимо Обсерватории, пахнущей магией, мимо комнаты Великого Магистра и мимо башни Сеньоров. Эта последняя башня не имела доступа на парапет, но на камне были выцарапаны четыре имени "Диспенсер 95". "Орел 119", "Эрагон 282" и "Доблестный 365". За три столетия лишь четверо мальчиков нашли путь наверх. Или, быть может, осмелились его найти.

Потом она вернулась в Башню Королевы и приступила к заданию, которое откладывала. Здесь начиналась фальшивая стена. Она, с её зубцами и башенками, изгибалась вокруг бани. У башенок не было ни окон, ни выхода наверх. Она знала это, так как лазарет, прачечная и бельевая находились прямо под ними, и девушка тщательно изучила их. Великий Магистр и сир Лотар настаивали на том, что башенки -— просто манекены, но добросовестная Белая Сестра всегда проверяла самостоятельно.

Боясь, что помедли она дольше, нервы её окончательно сдадут, Изумруд сжала зубы и двинулась вдоль верхней части фальшивой стены. Полутьма немного спасала, и ей стоит поспешить, прежде, чем свет разгорится ярче. Лишь один мальчик, глядящий из окна в Западном Корпусе — и у сопрано будет куда лучшее представление о том, куда девается Клоп по ночам.

Парапет фальшивой стены был намного страшнее дороги вокруг Первого Корпуса. Вместо покатой крыши слева от неё открывался вид на мощенный двор. Поддельные мерлоны справа давали ей некоторое ощущение безопасности, но вид за ними открывался на провал, который здесь звали Карьером. Быть может, низкая скала, которую она видела из экипажа, всегда была здесь и строители поставили свой игрушечный замок на самом краю для пущего эффекта. Или, возможно, они сами раскопали эту яму прямо до основания стены. Если она упадет во двор -— то отделается сломанными костями. Но любой, кто свалится через бойницу в эту каменную дыру не будет иметь и единого шанса.

Изумруд устремила взгляд прямо перед собой. Она протягивала руку, хватаясь за каждый мерлон и стараясь удержать её там как можно дольше, а потом переходила к следующему. Казалось, сердце её взлетело вверх, и бьётся сейчас во рту -— ибо именно так она могла бы описать свои ощущения. Стоит остановиться, и она примерзнет к месту.

Она осталась жива. С дрожащими коленями и легким головокружением она все же добралась до бани. Больше идти было некуда. Бойницы здесь были еще более коварными, чем в Первом Корпусе, с поддельными мерлонами, установленными прямо напротив водосточных желобов. За ними, как и вокруг башен, не было видно ни единой дорожки. Изумруд была достаточно близка к ближайшей из башенок, чтобы знать -— магии там нет. Варт мог бы вскарабкаться по крыше, но она не Варт.

С облегчением, она развернулась и снова ступила на опасный путь, возвращаясь назад. Теперь Изумруд могла честно сообщить, что проверила в Айронхолле каждый угол.

***

Мнения обитателей на предмет нынешнего Клопа, который смог достичь того, что прежде не удавалось ни одному Клопу, разделились. В течение четырех дней он успешно уклонялся от крысиных атак юниоров. Его беспокоили лишь несколько раз, но никогда ему не приходилось оставаться в лошадиной поилке, быть избитым в кулачном бою, оказаться обритым наголо, быть окрашенным в зеленый цвет или крутить сальто, пока голова его не кружилась настолько, что он не мог стоять. Основным мнением было заслуженное уважение за быстрый ум. Противоположное же -— то, которого все сопрано и многие другие, в том числе некоторые старые рыцари строго придерживались -— состояло в том, что подобный опыт был благотворен, а Клоп подлый трус, который не желает подчиняться традициям.

Разумеется, этот Клоп обладал уникальными преимуществами. Она носила ключи Великого Магистра и магистра Ритуалов, а потому, когда её загоняли в угол -— всегда могла сказаться занятой. Что было еще важнее, она обладала волшебным ключом. Ей не нравилось носить эту штуку, потому как она заставляла девушку чувствовать себя словно в центре шторма, однако, вещица открывала любую из многочисленных дверей школы. Это помогало довольно легко исчезать с глаз долой.

Она не сбежала совсем. Пересекая двор по направлению к кухням на рассвете, Изумруд услышала позади себя стук ног.

— Клоп! — раздался чей-то голос.

Она повернулась, чтобы столкнуться лицом к лицу с пятью сопрано. Пока никто из старших, более значимых мальчишек не присутствовал, она не возражала против того, чтобы иногда потакать своим мучителям, особенно в таких общедоступных местах. Даже священный ключ Великого Магистра может потерять свою силу, если пользоваться им слишком часто.

— Клоп, ты куда собрался?

Она опустилась на колени и склонила голову.

— Ищу завтрак, о Могущественный и Славный Кандидат Чад.

— Хорошо. У тебя есть наше разрешение на проход.

— Благодарю вас за доброту, о Могущественный и Славный Кандидат Чад.

Она встала и сделала два шага...

— Клоп, ты куда?

Развернувшись, она снова встала на колени.

— Ищу завтрак, о Ужасающий и Устрашающий Кандидат Констант.

— Самый Ужасающий! Десять сальто за ошибку в моем имени!

Она была уверена, что сделала все верно, но ей все равно придется показывать представление. Она пообещала себе, что однажды отомстит за все эти синяки вдоль позвоночника.

После того, как она порадовала Зловещего, Жуткого Кандидата Лестренджа и Ужасного, Опасного и Свирепого Кандидата Траверса, настал черед её бывшего проводника Рискового, который уже отрастил розовую щетину на обритой половине головы. Она с беспокойством заметила, что к группе присоединилось несколько старших мальчиков. Одним из них был Сервиан, который возвышался над головами товарищей.

— Я ищу завтрак, о Бесстрашный Смелый Дерзкий Кандидат Рисковый.

— Тогда ты должен встать на четвереньки! — торжественно сказал Рисковый. Это предложение было встречено одобрительными возгласами.

Длинная мощеная площадка между ней и Главным Корпусом была холодной и твердой, но заявлять о ждущих делах было поздновато. Она опустилась. Мучители выкрикнули ей несколько оскорблений, но вскоре заскучали, как случалось каждый раз, когда Клоп не отвечал.

— Идемте! Я голоден! — сказал один из них.

— Стоп! — крикнул более глубокий