Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я часто общался с мамой, когда не был дома.
– Но ведь ты не приезжал домой, – возразил Стэг. – Ты мало отличаешься от своего отца, который делал все, что мог, чтобы уехать из этого города. На твоем лице написано, что ты слишком хорош для этого места. Ведь Квин Колсон отнюдь не деревенщина.
Квин стоял перед столом с горячей едой. Хавьер принес батарею бутылок холодного мексиканского пива.
– Это пустая трата времени, – подвел итог Квин. – Благодарю вас, судья.
– Погоди, – всполошился Стэг, вскочил на ноги и схватил Квина за предплечье, чтобы не дать ему уйти. – Я делаю это ради судьи и твоей мамы. Мистер Ламар приехал сюда для того, чтобы оформить мое право наложить арест на имущество должника. Я сказал ему, что ты разумный парень и мы сможем совершить сделку за обедом. Садись. Не надо доводить дело до суда.
– Я не голоден, – заявил Квин. – Убери руку, Джонни.
– Не дури, – сказал Стэг, отпуская его. Он широко улыбнулся. – Не будем обсуждать дела, хорошо? Просто пообедаем по-дружески. Ты оценишь предложение, оно перед тобой.
– Джонни, ты очень изворотлив. Наверное, платишь этому парню по утрам за каждую каверзу.
Ламар заерзал в кресле, поправил красный галстук и обернулся, подняв брови, в сторону судьи Блэнтона.
– Пока, судья, – попрощался Квин и вышел из ресторана.
Он уже был на стоянке и открывал дверцу старого «форда», когда к нему подошел Блэнтон.
– Это справедливая сделка, – сказал он.
– Продать землю за полстоимости?
– Квин, зачем тебе это бремя? – спросил Блэнтон. – Я работаю на тебя и делаю то, что ты мне говоришь. Но хочешь дружеский совет? Лучше уйти с определенной суммой в кармане.
– Моя семья владеет этой землей с 1895 года.
– Предложение, может, и не великодушное, но справедливое. Если делом займется этот парень Ламар, тебе не достанется ничего. Этот тип получает пятьсот долларов в час. Ты даже останешься должником.
– Я скорее сожгу ферму.
Блэнтон бросил взгляд на площадь в деловой части города и полез в карман своего пальто за старыми золотыми часами. Он подержал их в левой руке, заводя, затем повернулся к Квину с широкой улыбкой:
– Ладно, я повоюю с ними.
– Отлично.
– Но ты должен учитывать последствия.
– Учитываю.
– Можешь потерять все.
– По крайней мере, заставлю сукина сына потрудиться.
– Хэмп взвалил на тебя эту ношу.
– Я справлюсь.
– Черт, ты в самом деле ни дать ни взять такой же, как Хэмп Бекет.
– Благодарю за такое сравнение, судья.
Квин улыбнулся. Старик улыбнулся в ответ и похлопал Квина по плечу, перед тем как возвратиться в «Эльдорадо».
Квин принял горячий душ, побрился и надел старую фланелевую рубашку, джинсы и ковбойские ботинки. Мать разогревала для него обед. Она собрала остатки еды с трапезы по случаю его возвращения: ветчину и картошку, салат, кусок пирога со сладким картофелем, приготовленного на День благодарения. Квин сел за кухонный стол. Напротив него сидел в высоком кресле Джейсон, трудясь над маленькими кусочками ветчины и зеленым горошком, втягивая в себя яблочный сок и внимательно глядя на Квина в ожидании того, что на его лице появится какая-нибудь гримаса, которая развеселит его. Квин подмигнул малышу, и это тому понравилось.
Мать Квина закончила мытье посуды в раковине. Местное радио передавало старые религиозные песнопения. Она села рядом с Джейсоном и обтерла ему лицо влажной салфеткой. Затем улыбнулась Квину. Тот понял этот взгляд: в нем чувствовалось сожаление по поводу его расставания с домом.
– Обо мне действительно говорят? О том, что я отсутствовал слишком долго?
– Жители Иерихона только и делают, что сплетничают.
– Но они говорят обо мне, о моем отношении к семье.
– Я не обращаю на это внимания.
– Ты считаешь, они ошибаются.
– Поверь мне, они знают о каждой моей поездке в Колумбус, в Джорджию для встречи с тобой. Они в курсе всего, что ты делал.
Не все.
– Мне это не нравится.
– Ш-ша, – шикнула Джин Колсон. Она откинулась в кресле и выглядела сейчас гораздо старше той мамы, которую он знал много лет. Лицо прорезали морщины, появились круги под глазами. – Просто ветер.
– Я отсутствовал не потому, что не хотел заботиться о тебе или Кэдди.
Джин взглянула на сына и протянула к нему руки. Он перехватил их на полпути.
– Ты делаешь то, что должен делать настоящий мужчина.
Квин улыбнулся ей. Джейсон с грохотом бросил тарелку с едой на пол и рассмеялся.
– Он совершенно не ценит мою стряпню, – сказала мать.
– Я вернусь, – пообещал Квин. – На этот раз скорее.
– Делай то, что тебе нужно, у меня здесь – свои дела.
Лютеция Янг не обрадовалась встрече с Квином, и еще меньше ее воодушевило упоминание имени Кейта Шэкелфорда. Она как бы застряла в дверном проеме квартиры, обставленной по ее вкусу. Упершись рукой в бедро, женщина оглядела Квина сверху вниз. Затем она направилась на кухню, не приглашая гостя войти, но и не предлагая ему убраться. Квин вошел, сняв, по своему обыкновению, бейсбольную кепку, и последовал туда, где Лютеция подогревала макароны с сыром. Она стоя ела подогретую пищу, делая во время разговора глоток за глотком из полувыпитой бутылки диетической кока-колы, кивая и соглашаясь со всем, что говорил Квин, словно у нее не было иного выбора. Квин был уверен, что она считала его сотрудником ведомства шерифа, хотя он так себя не рекомендовал, сказал только, что его дядя был шерифом.
– И вы не видели Кейта целый год?
– Не видела.
– Знаете, где он живет?
– Последний раз, когда мы говорили, он был с Джеттом. Не знаю, куда он уехал после пожара.
– Вы его с тех пор не видели?
– И не хотела видеть, – уточнила она, качая головой. – Я слышала, что он плохо кончил.
У Лютеции было худощавое мускулистое тело и светлая кожа. Она была одета в поношенную футболку и линялые джинсы. На стенке ванной комнаты висела светло-голубая форма горничной.
– Он звонит вам?
– Иногда.
– Но вы не отвечаете?
Женщина покачала головой.
– Вы можете позвонить ему сейчас?
– Хотите, чтобы я солгала? – спросила она, держа руку на холодильнике. На ее плечах голубели татуировки в виде рук, воздетых в мольбе. – Плясать под чью-то дудку? Если бы не этот пожар, думаю, я никогда бы не рассталась с ним. За вас когда-нибудь хватались так цепко, как это делает тонущий человек?