— Нам лучше поторопиться. Если он пробудет в одиночестве еще немного, то закончит диссертацию на тему «Влияние односолодового виски „Макаллан“ на пытливый ум».

Доктор Мик Баттен поднялся навстречу Макалпину. Старший инспектор не собирался извиняться за беспорядок в кабинете, но и не хотел показывать, что делает это намеренно. Баттен был похож на футбольного фаната: волосы одной длины, подстрижены ровно по воротник, щетина выходила за рамки самых смелых дизайнерских фантазий, рваные джинсы и футболка какой-то команды по регби, о которой Макалпин, футбольный болельщик, никогда не слышал.

Баттен прислонился к картотечному шкафу и, видимо, ничуть не тяготился молчанием. Макалпин жестом пригласил его сесть.

— Я распоряжусь насчет кофе. — Макалпин оглянулся.

— У меня уже есть. За мной поухаживали. — Баттен достал из кармана джинсов пачку сигарет. — Я правильно понимаю, что курить здесь нельзя?

— Только на улице, приятель. На парковке есть навес.

— Меня кодировали, чтобы бросил курить, но тяга не проходит. — Он кивнул на рисунок, прилепленный к монитору. — Творение вашей жены?

— Да, — ответил Макалпин настороженно.

— Я так и подумал. Хелена Фаррелл. Она талантлива. Недавно была выставка в Ливерпульской академии художеств. Мой брат купил там ее картину. Говорит, что со временем она здорово подорожает.

— Наверное, — коротко отозвался Макалпин. — Констеблю Вингейту было поручено вам здесь все показать. Осталось что-то неясное?

Баттен кивнул.

— Маккейб прислал мне для ознакомления все документы. Гордон обеспечил местной прессой. Всегда интересно знать, как они освещают события. — Макалпин понял, что из-за ливерпульского акцента ему трудно воспринимать психолога всерьез. Но упоминание Вингейта по имени не осталось незамеченным.

— Вы разрешаете класть ноги на стол? Мне так лучше думается.

— Валяйте, — ответил Макалпин, почувствовав, что разговаривает как отец.

— Мне платят за аналитику, и я стараюсь это делать хорошо, — сказал Баттен, закрывая глаза. Он рассеянно почесал коленку и заговорил, устремив глаза в потолок: — Думаю, что вы близки к тому, чтобы поймать его. Очень близки. Ваши пути уже пересеклись. — Он растопырил пальцы. — Точно пересеклись.

— Его?

— Этого Кристофера Робина. Я всегда даю им имена. Это делает их видимыми. Мне не нравится, как его называют в прессе, — «Убийца с распятием». Как какого-то сверхчеловека. А он человек: когда-то он был младенцем, затем ребенком, потом вырос и стал взрослым. Если это не учитывать, то ни за что не выяснить, почему он такой и делает то, что делает.

Макалпин оставил это без комментариев.

— Мне в данном случае нужен или вердикт «виновен», или письменное признание. Согласен на любой вариант.

— Ни один из вариантов не гарантирует, что вы поймали настоящего преступника и что убийства прекратятся. У вас хорошая команда. Андерсон честен и предан. Гордон Вингейт не аналитик, технофил, но ему нашли нишу и отличное применение. Вы хорошо использовали его сильные стороны.

Макалпин промолчал, помня, что это была идея Костелло.

— Ваша команда молодая? Вам сколько? Чуть больше сорока? Андерсону под сорок? Вингейт — совсем мальчишка.

— Опыта у нас достаточно, если речь об этом, — холодно ответил Макалпин.

— Я читал ваш послужной список — очень впечатляет. А Костелло, судя по круглому почерку, — женщина. Ей сколько?

— Это важно?

— Да.

— Лет тридцать пять. Может, чуть меньше.

— Отлично. Хорошо, что команда состоит из людей, чей возраст такой же, что и у убийцы. — Баттен стал серьезным. — Вы еще не установили связь между этими женщинами?

— Возможно, — осторожно ответил Макалпин. — Но она не очевидна. Костелло печатает вам отчет. Думаю, что мы установили связь, но пока не вижу, как это может помочь следствию.

— С удовольствием почитаю. — Баттен внимательно изучал свои ногти. — А как вы сами?

— Почему об этом все спрашивают?

— Потому что это может вас засосать. «Когда вы заглядываете в пропасть, пропасть заглядывает в вас». Роберт Кесслер, тот самый, что изобрел термин «серийный убийца».

— А я думал, что первым это сказал Фридрих Ницше, — вежливо возразил Макалпин. — Но я могу ошибаться.

— Вы правы, — согласился Баттен, на которого это замечание произвело впечатление. Он решил отступить. — Я просмотрел все отчеты, не очень внимательно, но достаточно, чтобы строить гипотезы. Думаю, что связь между жертвами будет не очевидной, а скорее ассоциативной. Как только мы поймем, как он думает, мы его поймаем.

— На словах звучит просто.

— В теории — так оно и есть. Проблема заключается в том, что связь на самом деле может и не быть реальной, но она существует в голове убийцы. Кто писал этот отчет? Костелло? Тот же почерк. — Он перевернул страницу, чтобы увидеть подпись.

— Да, отчеты пишет она, я уже говорил.

— Очень интересно, особенно в отношении Элизабет-Джейн. Она полагается на интуицию?

— Больше, чем нужно.

— В смысле?

— Не важно. Толковая, имеет свое мнение. Так что насчет Костелло? — Макалпин занял оборонительную позицию.

— Я хотел с ней поговорить. Только и всего.

— Есть идеи?

— Сначала мне нужно с ней поговорить. Кое-что уточнить. — Баттен отложил отчет. — Мне нужна машина с водителем. Всего на несколько часов. Я хотел бы побывать на месте преступления.

— Дорога займет десять минут. Пешком.

— Так близко?

— Ближе не бывает. — Он показал сквозь стекло на карту. — На двух квадратных милях.

Раздался осторожный стук в дверь, и заглянула Костелло.

— На улице ожидает такси, чтобы отвезти вас в «Хилтон», доктор Баттен.

— А вы?..

— Если вы такой хороший психолог, могли бы сами догадаться, — улыбнулся Макалпин.

— Полагаю, сержант уголовной полиции Костелло, — сказал Баттен и протянул руку. Затем он галантно пропустил ее вперед и вышел.

Макалпин занял свое законное место в кресле и задумался, покачивая головой. Баттен провел в университете двенадцать лет, чтобы в конце концов пойти на поводу у женской интуиции. Неудивительно, что психологов не воспринимают всерьез. Пустая трата денег налогоплательщиков. Он посмотрел на компьютер и перевел взгляд на часы. Пора было заняться электронной почтой. Вместо этого он проверил обычную и полез в карман за конвертами, прихваченными из дома.

Кто-то постучал в стеклянную дверь в галерее. Хелена не обернулась, продолжая разговаривать со столяром на лестнице. Она раздраженно махнула рукой, но стук продолжался, и она повернулась, чтобы высказать все, что думает по этому поводу, но увидела мужа.