Он… не могу…

– Давай не будем о нем.

– Ты разве не из-за Джейсона вернулась на землю? Тебе там не место. Теперь-то ты это понимаешь?

Закрываю глаза. Нет. Да.

Мои родители. Мой мир. Моя сестра. Моя жизнь. Возможно, у меня никогда не было ничего своего. Я отодвигаю эту мысль на задворки сознания. Сейчас есть вещи и поважнее – надо придумать, что делать с моей кровожадной мамашей.

– Нужно как-то остановить Заль.

– Она без боя не сдастся, а ты едва можешь петь. Тебе нужно тренироваться и набираться сил. Там, на корабле, тебя спасло не мастерство, а отчаяние. В твоей песне звучала паника.

Она права, но что же мне делать?

– Илай с Кару и так слишком долго пробыли в плену.

Вдали происходит какое-то движение. Серебристый воздушный кракен раскинул свои щупальца по небу, а те вздымаются и извиваются, поблескивая на солнце. Насколько я помню, эти диковинные существа вызывают тропические циклоны, закручивая щупальцами потоки воздуха. Они встречаются очень редко, и даже магонские корабли не смеют к ним приближаться. Кому захочется, чтобы его закрутило в ледяном вихре и вытолкнуло в верхний слой стратосферы?

Но я при виде воздушного кракена могу думать только о Джейсоне и той видеозаписи с гигантским кальмаром. Украденная из глубин всемирной сети, она стала подарком на мой шестнадцатый день рождения. Подвал, диван, мы впервые взялись за руки, почти поцеловались – то были последние моменты моей земной жизни.

Кажется, будто с того дня прошел не год, а не меньше тысячи лет. Душа, тело – все невыносимо болит. Я лишилась всего, что у меня было.

Всего, кроме Магонии.

Воздушные кракены – опасные хищники, и неважно, что они ослепительно красивы. То же касается и гигантских кальмаров. Им лишь бы пожирать более слабых животных, неспособных распознать угрозу. Застав жертву врасплох, они обхватывают ее щупальцами и разрывают на куски своими острыми клювами.

Я бросаю взгляд на Хейуорд. В мире много различных хищников.

– Почему ты мне помогаешь? – допытываюсь я.

– Хочу предотвратить конец света, – отвечает она. – А ты разве не хочешь?

Она делает глубокий вдох и закашливается, а потом морщится от боли.

– Я думала, что ненавижу утопленников, но позже осознала, что эту ненависть мне привили Дыхание. В прошлом году, когда тебя доставили в Магонию, я днями напролет стояла у твоего дома, наблюдая за твоими родителями, за Илай и Джейсоном. Я изучала их, смотрела, как они скорбят. У бойцов Дыхания нет семей. Меня никогда не любили так, как любит тебя Джейсон…

– Он меня не любит, – перебиваю я.

Она с грустью смотрит на меня и продолжает:

– Твоей матерью движет не логика, а жажда мести. У Дая из-за утопленников погибла вся семья, и он не станет их щадить. Вместе они завершат миссию Заль, даже если им придется пожертвовать собой.

Одиноко завывает ветер.

В голове всплывает воспоминание.

– Когда Кару схватили, он успел передать мне послание. Похоже, он пытался сообщить, что нужно искать. «Где воздух сошел с ума. Где живут дикие птицы».

Не знаю, почему я так уверена, что Кару говорил про Хор, но одно мне известно точно: нужно вызволить Илай и вернуть ее на землю, но чтобы ей было куда возвращаться, землю необходимо защитить. Конечно, магонцы виноваты не во всех проблемах землян, но угрозам, исходящим от Магонии, я хотя бы могу противостоять. Раз Кару просил меня найти Хор, значит, этим я и займусь.

Хейуорд сгибается пополам, захлебываясь кашлем. Ее губы приобрели синеватый оттенок. Илай сейчас тоже не может нормально дышать, а Заль, наверное, стоит и смотрит, как она мучается.

Заль хотела спровоцировать меня, похитив мою сестру, и у нее прекрасно получилось.

Но Илай – настоящий боец. Могу поспорить, она не стала беречь силы и тихонько отсиживаться в углу, а принялась кричать, чтобы ее выпустили, как только очутилась на борту корабля. Надо как можно скорее вызволить ее!

И все же Хейуорд права: сейчас я слишком слаба.

Где воздух сошел с ума. Где живут дикие птицы.

Я сверяюсь с компасом, беру курс на юг, подальше от всего, что связано с севером, и, тихонько напевая себе под нос, веду лодку через Петлю.

Терпеть не могу просить о помощи.

Но на сей раз без чужой помощи не обойтись.

– К тебе посетитель, – объявляет медбрат, прерывая мои скорбные раздумья. Я тащусь в комнату для свиданий, морально готовясь к встрече с мамами, которые снова будут смотреть на меня глазами, полными нежности и вины. Не хочу их видеть, они слишком сильно меня любят. Когда тебя так любят, трудно помышлять о самоубийстве.

Вместо них меня ждет мистер Гримм.

В последнюю нашу встречу он застукал меня с планшетом на уроке, а я ляпнул «Аза» вместо того, чтобы сказать «Бесс».

Гримм, похоже, догадывался, что со мной что-то не так, с тех самых пор, как в меня Ударила Молния, и вот теперь, когда меня упекли в психушку, его подозрения подтвердились.

Слегка насторожившись, я сажусь. Гримм смотрит на меня без тени сочувствия. У него вообще какой-то непроницаемый вид.

– Кервин, – говорит он. – Вот так встреча!

Ладно, чувства юмора ему не занимать. Подыграю ему, притворюсь, что все нормально, насколько это возможно.

– А цветы вы не захватили? – говорю. – Шарики? Дирижабль?

– Нет, но я принес тебе чучело птицы, – говорит Гримм, роясь в сумке. Он достает маленькую желтую птичку с черным клювом и пододвигает ее ко мне через стол.

Я медленно поднимаю глаза.

Он наклоняется ко мне.

– У меня нет времени читать тебе лекцию о зарождении жизни на планете Земля. Я знаю, что Аза Рэй жива. Вот все, что я пока могу сказать.

Я не в силах пошевелиться.

– Что вы знаете об Азе?

– Абсолютно все, – говорит он.

Его что, доктора подослали? Хотят проверить, отказался ли я от бредовых фантазий?

– Азы нет в живых, – осторожно начинаю я. – Она умерла год назад.

– Кервин, – говорит Гримм. – Хочешь считать погибшей девчонку, которая уплыла на магонской шлюпке вместе с главным оперативником Дыхания, – пожалуйста, дело твое. Но сейчас она находится в районе Петли и, вероятно, надолго там не задержится.

Я вскакиваю на ноги.

– Она сбежала?

– Да, ей удалось сбежать, – подтверждает он. – Она путешествует по небу в поисках Илай. Это из-за тебя ее сцапал ШВАБР, не так ли?

Я оглядываюсь по сторонам, желая убедиться, что нас не подслушивают, но никто даже голову не поднимет. Интересно, а Гримм вообще настоящий?