По тактическим соображением… Джинни понимала, что Гилберт прав, но ей было горько слышать, что он вновь просит ее сыграть роль подруги, а не стать ею в действительности.

— Твое приглашение звучит не очень-то вежливо, — стараясь не выдать своей обиды, насмешливо заметила она. — Но если ты считаешь, что это поможет нам спасти Дороти от Энтони Рочестера, то я принимаю твое предложение.

Гилберт облегченно вздохнул.

— Я рада, что ты согласилась.

Повисла напряженная тишина. Джинни подумала, что они все обговорили и Гилберту пора ехать домой, но ей казалось негостеприимным торопить его. Гилберт не собирался уходить. Может быть, он хочет еще что-то обсудить? — предположила Джинни, искоса поглядывая на него.

Тишину нарушало лишь бульканье соуса в стоявшей на плите кастрюльке. Если бы на месте Гилберта был кто-нибудь другой, Джинни давно пригласила бы его пообедать с ней и Кэтрин.

Наконец появилась Кэтрин и разрядила напряженную атмосферу. Кэтрин втянула носом ароматный дух, шедший от плиты, и бросила виноватый взгляд на сестру:

— Я, кажется, забыла предупредить тебя, Джинни, что мы с Элом обедаем сегодня в ресторане.

Нет, Кэтрин не забыла сказать ей об этом. Джинни вспомнила, что сегодня утром она сообщила ей о своих планах на вечер, но у нее это сразу же вылетело из головы. В последнее время она стала рассеянной и забывчивой.

И все по вине Энтони и Гилберта! Один донимал ее на работе, другой — дома. В офисе Джинни боялась лишний раз выйти из кабинета, потому что Энтони при встречах постоянно угрожал ей и осыпал оскорблениями. Дома ей тоже не было покою. Она тосковала по Гилберту, когда его не было рядом, а когда он приезжал, не знала, как себя вести, и мучилась от этого. Неудивительно, что Джинни забыла о намерениях сестры пообедать сегодня вечером с женихом в ресторане.

— Может быть, Гилберт составит тебе компанию? — робко спросила Кэтрин.

— Прекрати, Кэтрин! — остановил ее Гилберт. — Если бы твоя сестра хотела пригласить меня разделить с ней обед, она давно уже сделала бы это.

— Ну хорошо, разбирайтесь сами, — сказала Кэтрин, пожимая плечами. Она не понимала, в чем дело, и у нее не было времени разбираться в тонкостях отношений, сложившихся между ее боссом и Джинни. — Пока, сестренка, я вернусь поздно.

Она чмокнула Джинни в щеку, махнула на прощание рукой Гилберту и торопливо вышла.

Джинни и Гилберт долго молчали. Джинни надеялась, что Гилберт заговорит первым и скажет, что ему пора ехать. Нарушив правила гостеприимства, она дала ему ясно понять, что не желает приглашать его пообедать с ней. Гилберт, несомненно, знает, что он нежеланный гость. Почему же он не уходит?

Поведение Гилберта казалось Джинни странным. Неужели ему хочется отведать ее скромного угощения? У Гилберта наверняка есть масса возможностей провести этот вечер в более приятной компании и за более роскошно накрытым столом.

Джинни тяжело вздохнула.

— Если хочешь, садись со мной обедать, — наконец сказала она, не выдержав тягостного молчания. — Не пропадать же добру, я наготовила на целый полк.

Гилберт несколько секунд с изумлением смотрел на нее, а потом расхохотался. Он смеялся долго, до слез. Джинни недоуменно хмурилась, не понимая причины его веселья.

— Пощади мое самолюбие, Джинни! — воскликнул он. — Не пропадать же добру! Ха-ха-ха! Вот так приглашение на обед!

И Гилберт снова залился смехом. Джинни все еще хмуро посматривала на него, но вскоре, взглянув на ситуацию со стороны, тоже нашла ее забавной и улыбнулась.

— Ну хорошо, я попробую еще раз, — сказала она и любезным тоном произнесла: — Дорогой Гилберт, не соблаговолишь ли ты пообедать сегодня вместе со мной?

— Ты действительно хочешь этого или приглашаешь меня за стол из вежливости?

— Я действительно этого хочу.

Возможно, она совершала огромную ошибку. Но Джинни ничего не могла поделать с собой. Она не видела Гилберта несколько дней, показавшихся ей вечностью, и теперь мечтала только об одном — провести с ним вечер. Она не могла допустить, чтобы он встал и ушел сейчас.

— В таком случае я принимаю твое приглашение. Тем более что я уже давно слюнки глотаю от аппетитного запаха тушеного мяса. Это намного лучше, чем холодный цыпленок, которым я собирался пообедать сегодня дома.

Джинни начала быстро накрывать на стол.

— Ты сам ведешь домашнее хозяйство? — спросила она, радуясь тому, что у них наконец появилась нейтральная тема для разговора. Она с трудом могла представить, что Гилберт закупает продукты в супермаркете и выносит мусор.

— Время от времени, — уклончиво ответил он. — Тебе помочь?

Джинни хотела отказаться от его помощи, но подумала, что будет лучше, если Гилберт чем-нибудь займется. Она устала от его пристального внимания и хотела чем-нибудь отвлечь.

— Достань ножи и вилки, поставь на стол соль и перец, — велела она.

Выполнив ее распоряжение, Гилберт поставил на стол два чистых бокала и налил в них шампанское. Джинни не сомневалась, что Гилберту никогда не приходилось обедать в кухне. Ну ничего, в конце концов он сам напросился на обед.

— Обстановка в твоем доме заставила меня вспомнить детство, — с улыбкой сказал Гилберт, когда они сели за накрытый стол. — Няня часто подавала мне чай в детскую, когда я приезжал домой из интерната. Лишь когда мне исполнилось двенадцать лет, родители решили, что я стал достаточно взрослым для того, чтобы есть вместе сними в столовой. Но мне там не нравилось, за столом нельзя было шалить и смеяться.

Джинни с интересом слушала его, стараясь не пропустить ни слова. Как она и предполагала, они воспитывались в разных условиях.

— Ты с удовольствием жил и учился в интернате? — спросила она.

— Нет, но к моему мнению никто не прислушивался. Мои отец и дед воспитывались в школах закрытого типа, поэтому и меня по традиции, сложившейся в нашей семье, отдали в интернат. Но я намерен разрушить эту традицию, — решительно заявил Гилберт. — Я хочу, чтобы мои дети воспитывались дома и ходили в обычную школу.

Гилберт говорил о своих будущих детях таким тоном, как будто уже хорошо обдумал этот вопрос. Джинни было неприятно слышать это, потому что перед ее мысленным взором сразу же возникал образ женщины, с которой Гилберт свяжет свою судьбу и заведет детей.

— Ты прекрасно готовишь, Джинни! — похвалил он, попробовав мясо. — Кто научил тебя кулинарному искусству?

— Бабушка и мама, — покраснев, смущенно ответила Джинни.

— Значит, поварское мастерство перешло к тебе по наследству. В таком случае, когда Кэтрин поселится отдельно, я перееду к тебе! Не пропадать же твоим кулинарным способностям.

Джинни понимала, что это всего лишь шутка, и все же она не могла скрыть охватившее ее волнение. Ее лицо стало пунцовым. Как было бы здорово, если бы Гилберт действительно жил с ней под одной крышей! Она имела бы возможность постоянно видеть его, разговаривать с ним, смеяться над его шутками и заниматься с ним любовью! Но Джинни знала, что чудес не бывает и ее мечта никогда не сбудется. Не надо травить себе душу и мечтать о неосуществимом.