Главное в мастерстве варлока – не изловить тварь, а удержать её в подчинении. Натравить на других вместо себя.

И вызывающий прекрасно знал, что начатый обряд защищает его лучше любых доспехов. Да он никого и не боялся – через такую сторожевую линию незамеченным не прорвётся ни один из местных магов.

Конрад, однако, всех этих тонкостей не знал и некроманту пришлось хватать его за локоть.

– Тихо!

– Зарубить негодяя!

– Тихо, я сказал!..

Полсотни шагов до варлока. Но сейчас что полсотни, что полтысячи, разницы никакой.

Фесс осторожным движением вдавил посох во влажную податливую почву – словно копьё в тело врага.

– Жди команды, – прошипел черепу в отсутствующее ухо и выдернул из петель глефу.

Щёлкнули, раскрываясь, клинки-лепестки.

– Что ты хочешь делать? – Конрада аж трясло.

– Что я хочу делать, не важно. Тебе надо убить свинью, и чтобы крови вокруг побольше.

– А…

– Потом все вопросы, потом! – яростно бросил Фесс.

Огнешар или молния, ледяное копьё или высший класс некромантии – просто выпить жизнь, заставить умереть безо всяких посредников в виде любой из убийственных стихий – здесь не годились. Требовалось перехватить управляющие чары, или же…

Или сразить явившегося демона.

Что, увы, было несколько труднее, чем справиться даже с драугом, не говоря уж о слыгхе или летавце.

Некромант сорвался с места. Конрад – следом.

Алые отблески на широких клинках глефы.

Варлок обернулся, но даже не вздрогнул, словно только их и ждал. Слов произносимого заклятия Фесс не слышал, однако ощутил расходящиеся волны силы, вбираемой красной пентаграммой.

Сейчас будет ещё одна сторожевая линия, понимал некромант. И через неё придётся проламываться ему самому, потому что посох с черепом должен оставаться там, где он сейчас.

…Отпорные чары он ощутил за миг до того, как они ожили. Внезапный холод, боль, словно в гнилой зуб ткнули иголкой.

Взмах глефой, короткий толчок силы, одной лишь волей, даже без символов или рун; лезвия вспыхнули, разрубая взметнувшуюся навстречу тёмную завесу, что-то вроде живой изгороди с шипами в ладонь.

Завеса не успела сомкнуться, однако варлок уже разжал пальцы, выпуская гримуар. Кожаная обложка с серебряными уголками распалась чёрной трухой, меж ладоней заклинателя что-то сверкнуло, и из алой пентаграммы вверх рванулась ревущая воронка, бешено крутящийся вихрь цвета свежей крови.

Варлок скрестил руки на груди.

И издевательски расхохотался.

Хохот этот был абсолютно безумен.

И сам варлок – словно бы совершенно беззащитен.

И…

Свистнул меч Конрада, и Фесс уже не успел остановить удара.

Правда, рубил рыцарь отнюдь не свинью, как ему было велено; он попытался достать варлока.

Молодецкий удар развалил бы и вепря, но вызыватель демонов хорошо продумал свою защиту.

Лезвие едва коснулось чёрного капюшона, как вверх по клинку ринулась стая голодных молний. Конрад взвыл, уронил меч, рухнул на колени, схватившись за запястье, и весь план боя пошёл прахом – вместо того чтобы перехватить управляющие чары, некроманту уже самому пришлось уклоняться, потому что алый вихрь вырвался за пределы пентаграммы, с нарастающим рёвом словно складывался сам в себя, сжимался, воронка опускалась – и она тащила за собой отчаянно бьющее серыми крыльями существо.

Синий дракон вздрогнул, веки его приоткрылись.

Алый вихрь с мокрым хлюпаньем всосался в остатки полыхающей пентаграммы, а над ней выпрямлялся во весь богатырский рост краснокожий демон – четвероногая, четверорукая тварь, больше всего напоминавшая уродливого кентавра.

Пасть раскрылась, тварь выдохнула клубы жёлто-зелёного пара.

И захохотала глухим басом, в тон безумному смеху варлока.

Конрад, хрипя и ругаясь, пытался отползти, правую руку его, похоже, парализовало.

Явившийся демон отсмеялся, протянул когтистую лапищу к рыцарю; блеснули выдвинувшиеся когти, чёрные и отполированные, словно вышедшие из рук золотых дел мастера.

Варлок скрестил руки на груди, донельзя довольный собой. Он, похоже, считал свою защиту непробиваемой.

На некроманта демон внимания не обратил.

…Чешуя дракона вблизи отливала настоящей глубокой синевой, тем чистым цветом, какой редко встретишь в природе. Тяжёлые веки поднялись, но взгляд – пустой и бессмысленный.

За спиной Фесса что-то отчаянно выкрикнул Конрад и сразу же последовала вспышка – чистая холодная сила, сила Господня слова. На сей раз рыцарь привёл в действие нечто на самом деле мощное, потому что некромант услыхал яростное шипение – то ли демона, то ли варлока, то ли их обоих.

Синий дракон вздрогнул. Янтарные глаза расширились, засияли изнутри, словно кто-то зажёг там настоящие свечи.

Глефа коротко свистнула, разрубая серое кольцо, охватывавшее сложенные крылья; дракон встряхнулся, шея распрямилась, пасть приоткрылась, обнажая внушительные клыки.

Внушительные, но когти демона были ещё внушительнее.

Яростное шипение за спиной оборвалось, раздалась команда на непонятном языке, глухом, злобном; демон тяжело затопал прямо к дракону.

Фесс оглянулся – варлок шагнул к поверженному рыцарю, обнажив кинжал; свинья семенила за ним, как привязанная.

Глефа рассекла второй из серых обручей. Сталь зазвенела, волна льдистого холода покатилась по древку, пробиваясь даже сквозь дерево.

Дракон встрепенулся, развёл крылья, но демон был уже рядом, а варлок пнул в грудь так и не сумевшего подняться Конрада.

– Сейчас! – рявкнул некромаг, крутнув глефу и загораживая собой дракона.

Череп на вершине тёмного посоха пробудился к жизни. Пустые глазницы вспыхнули, огонь вырвался на волю, свился причудливой косой, устремился вверх; оторвался, взмыл выше, оборачиваясь сказочным пламенным созданием с широкими перепончатыми крылами, как у летучей мыши.

Оно рухнуло на голову варлока, окутало его огненным облаком, вцепилось в капюшон, накинуло на шею удавку из пламени; густой рой колючих и коротких молний пробил пылающую плоть создания, защищавшие вызывателя чары продолжали работать.

Правда, ему это не помогло. Варлок опрокинулся, покатился по земле, завыл, рухнул в ручей, пытаясь сбить пламя. Конрад не растерялся, несмотря на повисшую правую руку, бросился следом, навалился сверху, пытаясь левой рукой высвободить короткий засапожный нож.

Дракон встряхнулся последний раз, освобождаясь. Развёл крылья, взмахнул.

И взлетел.