Главный придворный магистр молча кивнул в ответ на это разумное утверждение старого лиса и открыл портал, стараясь немного сместить точку выхода, чтобы не оказаться в центре зала, как обычно. И одновременно не желая попасть мимо острова.

Разумеется, он не утонет и даже не угодит в воду: все опытные маги, отправляясь в подобные опасные места, загодя создают под ногами воздушную подушку или даже целый ковер. Но и оказаться на мелководье под прицелом тридцати пар женских глаз, кроме дюжины служанок и надзирателя, не считал для себя возможным.

Воздушный ковер завис над светлыми ступенями ведущей к морю лестницы, и Кадерн мгновенно метнулся в сторонку, под кроны обрамляющих спуск деревьев.

А потом набросил на островок поисковую сеть и начал постепенно сжимать ее вокруг дворца. Ничто и никто не должно было ускользнуть от его внимания. Попутно маг проверял целость щитов и наложенные на них незаметные посторонним секреты, позволяющие сразу определить, не нарушал ли защиту кто-нибудь чужой.

Как выяснилось, за последние три дня сюда было открыто всего два портала, и если последним пришел младший придворный маг Бейдизара, то первым — новенькие невольницы от одного из темных магов Айгорры, уже не первый раз подрабатывающего подобным способом. Впрочем, магистр его не осуждал, каждый ищет свои пути к процветанию, а девицы обращались к нему за помощью по собственному желанию. Благоразумные, послушные и скромные сюда не попадали.

Сведениями, полученными с помощью сети, магистр остался доволен: все девушки были тут, и Мальгис с охранником — тоже. Судя по докладу поисковика, просто спали посреди зала, и маг решительно направился туда, начиная подозревать, как прав был в своих предположениях. Немного перегулял младший коллега… или девушки замучили… бывает.

Однако чем ближе подходил магистр, тем сильнее грызло его странное предчувствие, вернее, интуиция магов, которая никогда не появлялась и не заставляла тревожно сжиматься сердце в поистине безопасных мостах. Магистр привычно набросил на себя все щиты и активировал все амулеты, сжал в кулаке боевой жезл и вот так, во всеоружии, вступил под высокие, отлично защищенные от жары своды летнего дворца.

Здесь властвовали полумрак и прохлада, а еще ароматы, присущие только толпе женщин, и внешне все казалось совершенно мирным и безопасным. Но висела надо всем какая-то неестественная и оттого еще более подозрительная тишина, какой просто не может быть в помещении, где живет три десятка прелестниц.

Шаг за шагом, не отпуская поисковиков и не опуская щитов, Кадерн приближался к центру зала, где сеть нашла сторожа и Мальгиса. И все чаще посматривал по сторонам бдительным взглядом, пытаясь засечь хоть шорох или движение.

Картина, открывшаяся ему, могла бы показаться безобидной и естественной, если бы ее не портило несколько совершенно невозможных вещей. Маг, спавший в куче подушек в обнимку с женским покрывалом, был одет всего лишь в подштанники. Но вовсе не разноцветные цветочки, украшавшие этот предмет одежды, насторожили магистра. Неподалеку от мага сладко посапывал сторож, крепко держа в руках черную мантию, вышитую серебристыми рунами.

И вот это было нарушением всех правил и привычек темных магов. Свои мантии, пояса с потайными карманами и амулеты они не доверяли никому и никогда.

Придворный маг поспешно воздвиг вокруг себя самый сильный из магических щитов, почти прозрачный, переливающийся радужными разводами энергии, как вода на болоте, и опасливо, словно брел по зыбкому мостку, шагнул к Мальгису.

Шаг… другой… третий…

На нежную музыку, еле заметным аккордом возникшую под потолком, он в первый момент не обратил внимания. Место тут такое — женщины, музыка, вино, сласти… полутемные уголки с мягкими лежанками и горами подушек — рай для уставшего от нескончаемых забот мужчины. А мелодия постепенно набирала силу, проливалась на душу целебным бальзамом, теплой, душистой струей ханского фонтана, смывающей напряжение и тяжелые думы, светлой зарей, манящей в страну, где каждый день будет весенним праздником.

Звуки крепли, пьянили, как вино, будили в памяти полузабытые воспоминания и грезы, свивая их в единый, пока неторопливый хоровод, обещавший превратиться в упоительный смерч страсти и нежности.

Маг пропустил то мгновение, когда из-за колонн плавно выплыла череда замотанных лишь в полупрозрачные одеяния девушек, но, едва заметив их, уже не мог отвести взгляда. Да и ни один здоровый молодой мужчина не смог бы, а он как раз именно таким и был. И давненько не находил времени наведаться в то крыло ханского дворца, где жили гибкие, веселые и ласковые танцовщицы. Именно для того и жили, чтобы гостям и друзьям хана не приходили крамольные мысли о его собственном гареме. Хотя теперь там осталось всего сотни три наложниц и пять положенных по закону жен — шестая, ревнивая злюка Галитья, недавно отравилась ядовитыми грибочками. И где только достала, хотелось бы знать, если такие растут только в непроходимых северных чащах?

Цепочка дев, которых тут звали заложницами, гибко покачивая бедрами и поднятыми над головой руками, неслышно скользила между колонн, показывая новому гостю то рядок стройных спинок, то тонкие талии, плавно переходящие в округлые бедра, перечеркнутые низко опущенными, богато вышитыми поясами, украшенными подвесками из камней и монеток. А иногда взгляд притягивался к пышным холмикам высокой груди, так хитро обтянутым шелком и шифоном, что уже не нужно было ничего домысливать или подозревать. Только тянуться туда с единственной мыслью — ощутить в ладонях их тяжесть и упругость.

Кадерн внезапно почувствовал, что ему стало невыносимо жарко в черной мантии, усиленной защитными сеточками из заговоренного серебра, и неприятно давит на бедра набитый оружием и зельями пояс. Да и сапоги хотелось снять, пройтись усталыми ступнями по мягким, прохладным коврам, опуститься в призывно сложенные кучкой подушки и припасть к одному из бокалов, которые неизвестно откуда появились в руках танцовщиц. А после…

Едва представив это «после», маг уже сочувственно покосился на сладко спящего Мальгиса, и теперь ему стало предельно ясно, почему страж так нежно обнимает мантию мага. Кому же, как не ему, парень мог доверить самое ценное, когда испытал такое же жаркое желание насладиться прохладой, напитками и нежными прикосновениями женских рук?

Ну и не только рук, а и всего остального, что так яростно тоскует тут без постоянного мужского внимания. И можно понять, почему Мальгис теперь дрыхнет тут без задних ног, укатали небось прелестницы, разве могли у него в тот момент появиться силы, чтобы писать донесения? Да он о профессиональном долге небось и не вспомнил, и если честно, то правильно сделал. Хан со своими прожектами о присоединении народностей пустыни уже загонял всех советников, придворных магов и генералов, совещания устраивает то в полночь, то на рассвете…

Мысли мага текли плавно, в такт обволакивающей музыке, глаза с разгорающимся азартом следили за приближающейся лавиной страстной красоты, а руки сами расстегивали пряжки и распутывали завязки, снимали ловушки и щиты.