внимания от Весельчака, который сторожил, когда она купается, чтобы её не побеспокоили, каждый день заходил за ней, чтобы поужинать вместе со всеми, объяснял, как и что устроено в лисьем племени.

Из имеющихся вариантов, Весельчак оказался единственным приемлемым в качестве партнёра на течку. Поэтому, когда на следующий день после разговора с Красавицей, он ткнулся носом в её нос на прощание, Альфэй стерпела.

Наутро Весельчак явился с корзиной, в которой из земли торчал этот похабный мужской цветок. Так сказать во всеоружии.

— Это тебе, — смущаясь, он пихнул в руки Альфэй растение, трясущее зелёными с синими прожилками листьями и синей головкой в форме мужского детородного органа на широкой «чаше» из прочных синих лепестков.

Пока Альфэй приходила в себя, вспоминая цивилизованные обороты речи, поклонник ретировался со скоростью ветра.

По зрелым размышлениям, она всё же оценила презент. Кто знает, как анатомия зверочеловека отличается от человеческой, и что там с размерами половых органов. Течка, в идеале, должна была позаботиться о том, чтобы самке всё понравилось и партнёр не смог ей навредить, но… Альфэй совсем не доверяла животным инстинктам и предпочитала о собственном комфорте и безопасности позаботиться заранее, не надеясь на разгорячённого гормонами самца.

В любом случае традиция дарить избраннице мужской цветок существовала неспроста. Из-за идиотского смущения такой жирный намёк и попытку облегчить ей жизнь точно не стоило игнорировать.

Свой интимный помощник-цветок Альфэй поставила в норе у окна, чтобы на него падал свет, и занялась своими обычными дневными делами: помощью в сборе растений, кореньев, грибов и ягод.

К цветку она вернулась только ночью. До норы её проводил Весельчак и через окно, увидев свой цветок, обрадовано завилял хвостом. На прощание он уже уверенно ткнулся носом в нос Альфэй.

Цветок оказался чудо как хорош. С выделившимся соком, изучение своей новой анатомии прошло, как по маслу. А широкое из-за прочных, упругих лепестков основание не давало потерять скользкую цветочную головку-игрушку.

Теперь Альфэй даже немного предвкушала эротическое приключение. Видимо перед течкой организм уже был правильно настроен.

Но, несмотря на всю подготовку, Альфэй всё равно оказалась морально не готова. Она собирала грибы в лесу у границ медведей и тигров, когда нагрянула течка.

— Идём, — мягко потянул её Весельчак, который после дарения цветка не отходил от неё ни на шаг.

Альфэй позволила увести себя от лисиц и лисят, но чем ближе они подходили к поселению лисьего племени, тем хуже ей становилось. Запахи усилились и стали неимоверно раздражать, а больше всего запах лиса, который ухватился за неё своей лапой.

— Я не пойду с тобой, — Альфэй остановилась и выдернула свою переднюю конечность из хватки.

— Н-но почему? — удивился и расстроился Весельчак.

— Мне не нравится запах. Не только твой, но и всех лисов.

— Межплеменная сцепка может быть опасной, — действительно заволновался он.

— Я и не собираюсь идти в другое племя. Спрячусь подальше ото всех. Когда ты меня нашёл, я же тоже была одна, — дала «подсказку» Альфэй.

— О… так у тебя есть убежище? И с тобой всё будет в порядке? — неуверенно пробормотал Весельчак.

— Будет отлично, не переживай. У меня есть план. За мной не ходи!

Весельчак потеряно мялся, но приблизиться и остановить её больше не пытался. Видимо от Альфэй слишком отчётливо пахло отвращением.

Обрадованная, что удалось легко отделаться от начавшего раздражать лиса, Альфэй сделала вид, что идёт на нейтральную территорию у подножья гор. На самом деле, пройдя её насквозь, она углубилась в горы. По слухам там можно было укрыться и действительно уединиться ото всех.

Альфэй бросало в жар, временами накатывала слабость, низ живота тянуло, а сознание начало мутиться. Но она чётко улавливала запахи зверолюдей и старалась держаться от них подальше. Освежающий запах снега дал понять, что она почти достигла своей цели, когда новый восхитительный аромат придал ей сил, низ живота заныл настойчивее, и Альфэй позорно заскулила.

Доводы, что она сильная и вообще богиня, не помогали. Альфэй устремилась на пряный и возбуждающий запах половозрелого самца.

У самой пещеры её буквально сбило с ног тяжёлое, мускулистое и вкусно пахшее тело. Она блаженно уткнулась в источник сногсшибатеного аромата у мощной тигриной шеи. Восприятие словно раздваивалось, сквозь очертания зверя отчётливо проступил человеческий обораз.

— Я знал, что обязательно найду тебя, сестрица Фэй! — буквально прорычал какой-то слишком родной для незнакомца зверочеловек и принялся с мурчанием вылизывать лисью морду Альфэй.

— Что?.. Сибилл? Как ты вообще… — вяло попыталась она связать слова в удобоваримую конструкцию, но после узнавания, мозг окончательно сдался.

Альфэй обхватила мощный торс ногами, потёрлась об откровенно готовое к бурному продолжению мужское тело, и лизнула тигриную морду пахшего удивлением и абсолютным счастьем Сибилла.

— Прости, милый… Но мне очень надо, — сладко выдохнула Альфэй, прежде чем взять то, в чём так нуждалась.

— Мр-милый?.. Ты странно себя ведёшь… — задохнулся от её телодвижений Сибилл. — И пахнешь… очень вкусно. Я… мне… очень… слишком!

— Да… слишком, — шепнула она в мохнатое круглое ухо, отчего Сибилл вздрогнул. — Хорошо.

И окончательно потеряла желание говорить, но другие свои потребности удовлетворила полностью. Под действием течки жажда казалась безумной, а наслаждение запредельным. Альфэй потерялась в ощущениях, в ласках, в тихом благоговейном шёпоте Сибилла. Ощущая себя самой красивой и желанной под пристальным взглядом горящих невыносимо ярким огнём голубых глаз.

Она не думала ни о чём, существовала только здесь и сейчас, и впервые в чужих объятьях нашла и полностью приняла себя.

Часть 3

Глава 3. Отказывающая богиня

Сибилл верил сестрице Фэй… по крайней мере старался. Потому что если она его обманывала, то ему будет намного больнее, а она снова назовёт его «нытиком». Да и не хотелось думать о том, что Фэй просто оставила его позади.

Он не смирился.

Из общения с другими мужчинами Сибилл понял, что женщины легко принимают навязанные им правила. Фэй к тому же действовала прямолинейно и в лоб. Она была не сильна в хитростях. И верила, что глобально ничего не может изменить.

Оставшись один в совершенно чужом мире, без Аи, Сибилл впервые узнал, что такое одиночество. Он усердно изучал всю доступную информацию, особенно ту, о которой так или иначе упоминала Фэй: магия, энергия Ци, боги. Какие-то практики, вроде медитаций, его даже научили делать.

Он не сдавался.

Сибилл хотел оказаться в том же мире, что и Фэй. Если у него как-то получилось переместиться один раз, то непременно получится ещё. Сестрица Фэй признавала, что сама не знает, как он оказался в том же мире, что и она.

Он продолжал пробовать.

Семь лет