Лев Николаевич нахмурился. Не любит он разговоры на эти темы.

— Я не имею к этому отношения, — сухо проговорил он. — Это вопрос не в моем ведении. Документы готовят в администрации, решает райздрав.

— Но у вас же там все знакомые?

Заведующий откинулся на спинку кресла.

— А ты представляешь, о каких суммах может идти речь? У тебя что, есть деньги?

— Я достану. Продам жилье. Или еще что… Сколько нужно?

Лев недовольно поджимает губы.

— Лев Николаевич, вы же хороший человек, я знаю. Помогите мне. — На лице заведующего отразилась мука. — Вы только помогите. А я все, все забуду. И про пятое отделение и про директора. Обещаю! Я к больнице близко больше никогда не подойду. Помогите! Как вы думаете, сколько потребуется денег?

Лев Николаевич помедлил.

— Ну, не знаю… Может, тысяча… А может, три…

— Долларов?

— Конечно. Там задействованы серьезные люди.

Ксюша покачала головой. Это много. Очень много…

— А вы не могли бы узнать точно? — попросила она. — Кому… И сколько…

Лев Николаевич подумал и кивнул.

— Хорошо. Завтра узнаю.

На следующий день Лев Николаевич, багровея, сказал, что для решения вопроса потребуется пять тысяч долларов. Он поспешно добавил, что пытался снизить сумму, но ему это не удалось: наверху своя мафия, у нее свои тарифы, сколько брать за то, чтобы уложить человека в больницу, сколько за то, чтобы его из больницы выпустить… По бегающим глазам заведующего Ксюша поняла, что сумма эта могла быть названа специально для Ксюши — для того, чтобы она не смогла ее заплатить.

Пять тысяч! С ума можно сойти. Ну и пусть, она не отступит. Ксюша не спала всю ночь, думала и уже приготовилась к тому, что сумма будет немалой. Она все подсчитала. Их с Тосей комнаты в коммуналке стоят не пять тысяч долларов, а гораздо больше. Под залог комнат можно взять кредит в банке, это она точно знает. Потом нужно будет устроиться на хорошую работу, может быть попроситься к прежним хозяевам, и постепенно все вернуть… Вопрос только в том, что решение о кредите не принимается в один день, а значит нужно где-то одолжить деньги до того момента, как банк их выдаст.

Ксюша стала дожидаться появления в больнице Бэхи. И в самом конце дня увидела его машину перед административным зданием. Ксюша наспех оделась и побежала туда.

Самого Бэхи в машине не оказалось. Зато рядом с машиной Ксюша увидела Матросова, который выгружал из багажника на асфальт какие-то коробки.

Ксюша почувствовала, что как раз Матросова ей сейчас хочется видеть меньше всего.

— А где Бэха? — как можно строже спросила она

Матросов поднял на нее глаза и остановился, держа очередную коробку в руках.

— Он там… У главного, — Матросов мотнул головой в сторону дверей. — Скоро выйдет…

Ксюша кивнула и отвернулась. Матросов потоптался на месте, все так же держа коробку в руках. Ксюша почувствовала на себе его пристальный взгляд.

Наверное, уже слышал про Дрыкина. И про то, что бабушку перевели… Вся больница судачит о том, как Ксюша подкармливала хлебом больных из пятого отделения и что из этого вышло. Ну и пусть! Наплевать!

Матросов поставил коробку на асфальт и опять запустил руки в багажник.

— Это я не для Бэхи… — почему-то пояснил он. — Это меня завхоз попросил…

Ксюша равнодушно кивнула. Ей до этого абсолютно не было дела.

Матросов выгрузил еще одну коробку и опять попробовал поймать Ксюшин взгляд. Ксюша отвернулась. «А здоровенный-то какой! — с раздражением подумала она. — Ишь, ручищи! А торчит при больнице. Коробки грузит. Шел бы лучше делом заниматься!»

В это время из дверей вышел оживленный Бэха, на ходу пряча во внутренний карман какую-то накладную. При виде Ксюши он насторожился. Ксюша покосилась на Матросова — ей не хотелось говорить при нем, но другого выхода не было.

— Бэха, одолжи мне денег! — глядя прямо в глаза, без предисловий начала она.

— Что? Денег? — рассеянно спросил Бэха.

— Да.

Оживление Бэхи окончательно прошло, и он едва заметно поморщился.

— Знаешь, у меня правило — в долг никому не давать, — сказал Бэха, всем своим видом показывая, что ему неприятно говорить эти слова. — У меня отец родной попроси — я ему скажу то же самое.

— Я отдам, Бэха. И проценты заплачу хорошие! — сказала Ксюша.

Бэха принужденно рассмеялся.

— Дело не в процентах. Я же говорю — у меня правило… Да и вообще… А сколько тебе нужно?

— Ерунда… Пять тысяч долларов.

Бэха вытаращил глаза.

— Ничего себе ерунда… С каких это пор пять тонн зелени — для тебя ерунда?

— У тебя же есть, Бэха! Я знаю. А у меня скоро будут деньги, много… Я возьму кредит под жилье. И тогда… Но мне деньги нужны срочно! Будь человеком, Бэха! Дай! А проценты проси какие хочешь!

— Вот чудачка… Проценты! Да мне смысла нет, — сказал Бэха. — У меня все деньги в обороте. Я с каждой тысячи за три дня зарабатываю еще одну. А ты говоришь проценты… Да и нет у меня денег. Нет!

Ксюша краем глаза заметила, что Матросов хочет что-то сказать, и раздраженно дернула плечом. И этот еще тут! Что ему нужно? Не очень приятно, когда посторонний присутствует при том, как ты что-то просишь и тебе отказывают.

— Ну, ты все выгрузил? — спросил Бэха Матросова.

— Да.

Бэха захлопнул крышку багажника и вопросительно посмотрел на Ксюшу. Ему пора уезжать. У нее еще есть вопросы?

Ксюша стояла, с досадой закусив губу.

— Впрочем, есть один вариант… — вдруг вспомнил Бэха.

— Что за вариант?

Бэха некоторое время изучал ее лицо, как будто прикидывая, стоит говорить об этот варианте или нет.

— У тебя какая группа крови?

Ксюша фыркнула — глупость какая-то, при чем здесь группа крови? — и пожала плечами:

— Откуда я знаю…

— Когда тебя принимали на работу в больницу, обязательно делали анализ.

— Я не помню. Кажется, сказали, как у всех…

— Кажется или как у всех?

— Как у всех.

Бэха вздохнул и развел руками.

— Как у всех — не подходит. А так можно было бы заработать.

Он сел в машину и приготовился захлопнуть дверь.

— А какую надо? — спросил молчавший до сих пор Матросов.

— Что?

— Ну, эту… группу…

— Четвертую, — строго посмотрел на него Бэха. — И резус.

— Отрицательный?