– Это не оскорбление для меня. Мне понравилось, как она отстаивает ваши интересы.

Молодой человек перевел взгляд на Хидэки:

– Вы – солдат, это видно по вашей выправке. Полагаю, вы из Камацу, прибыли к нашему двору с поручением, – добавил он без тени осуждения, и пораженный Хидэки кивком подтвердил правоту его догадки.

Офицер вновь обратился к Вэю:

– С другой стороны, вы – сын Великого Леса. И, коли вы находитесь в такой компании, вы, по-видимому, и впрямь искусно владеете мечом и эта женщина говорит правду.

Вэй расправил плечи, но речь его была сдержанна:

– Я не профессионал в этом деле, господин. Я работал на ремесленника, и мне часто приходилось фехтовать с заказчиками.

После некоторого колебания он продолжал:

– Я полагаю, что у ваших людей мечи очень хорошего качества. Тем не менее по звуку, который они издают, я могу сказать, что им следовало бы быть более острыми. При ударах меча о меч звук получается слишком низкий.

Юный офицер с интересом выслушал, как Вэй описывает сорта кожи, более других подходящие для заточки и полировки клинка.

– Ну что ж, как я уже сказал вашему маленькому посланнику, наше войско полностью укомплектовано. Но, должен признаться, мне любопытно узнать, так же ли вы искусны в фехтовании, как в вашем ремесле.

– Даже лучше. Он выигрывал состязания, – выпалила Сифэн. Это было некоторое преувеличение, поскольку лишь однажды Вэю пришлось участвовать в неофициальном состязании. По правде говоря, это больше было похоже на пьяную браваду, когда молодые горожане, выпив дешевого вина, взялись за мечи, однако Вэй и в самом деле вышел из этого соревнования победителем.

– Вэй, почему бы тебе не присоединиться к нам на поле и не показать, что ты умеешь?

Ноздри Вэя трепетали, его жажда принять участие в поединке была очевидна.

– Но никто меня формально не обучал…

– Что может дать формальное обучение, если нет природного таланта? – молодой человек оглядел его снова. – Солдаты Императора, которых вы видите на поле, сражаются под стягом красного цвета. В их обязанности входит обучение новобранцев для войска под зеленым стягом.

Сифэн пыталась вспомнить, что Вэй рассказывал ей о знаменах, по цветам которых различались полки Императорской армии. Воины, происходившие из знатных, занимавших высокое положение семей, набирались под знамена полков, традиционно находящихся на вершине армейской иерархии; очевидно, что одной из этих элитных групп было войско под красным стягом. А раз так, это значит, что присутствующие здесь воины принадлежат к наизнатнейшим семействам.

– Господин, – вмешался в разговор заместитель командующего, – решение, конечно, зависит от вас, но, все же, стоит ли нам это делать, ведь мы уже набрали необходимых нам воинов-меченосцев?

Бросив на него быстрый взгляд, Сифэн заметила, что рот его искривлен неодобрительной гримасой, и снова задумалась над тем, какую позицию может занимать молодой человек. Странным казалось, что опытные офицеры были ниже его по своему статусу.

Тем не менее юный офицер ответил старшему в спокойной властной манере:

– Я так хочу.

Оборвав разговор и не глядя на заместителя командующего, он повел Вэя на поле. Фехтовальщики прервали свои занятия и почтительно вытянулись перед ним, затем один из них, выйдя вперед, протянул Вэю меч. Через мгновение Вэй смешался с ними – так же, как они, он бегал, наносил и парировал удары, хотя и делал это менее искусно.

С лица Сифэн не сходила улыбка: только она знала, как долго он мечтал об этом. Она почувствовала на себе взгляд Хидэки и ждала, что он скажет что-нибудь неодобрительное, однако она ошибалась.

– Это было смело с вашей стороны, – сказал он. – Если Вэй произведет на него хорошее впечатление, я не удивлюсь, если его возьмут в войско.

Она не нуждалась в подтверждении от Хидэки: она нутром чувствовала, что на молодого человека Вэй произведет надлежащее впечатление. Иначе и быть не может! Вэй поступит в императорское войско, а затем она воспользуется его связями, чтобы проникнуть во дворец. Если же этот замысел не удастся, можно будет попытать удачи с Сиро с его статусом посланника. Правда, он родом из Камацу, его государство только что вышло из войны с Великим Лесом и вступило в период весьма неустойчивого мира.

– Акира, – прошептал голос.

Ну что ж, если ее планы относительно Вэя провалятся, она сможет использовать Акиру в качестве связующего звена с дворцом. Друг императорского врача определенно может рассчитывать на достойное место в придворных кругах.

Существует так много путей, так много открытых дверей – Сифэн лишь должна быть твердой и сосредоточенной. А затем, когда они с Вэем оба окажутся во дворце, их судьбы переплетутся, как это предсказывают карты.

– Совпадений не существует, – всегда говорила Гума. – Все, что происходит, должно было случиться.

Сифэн снова прислушалась к голосу, но он молчал; тварь также не подавала признаков жизни. Она пробудилась во время ее разговора с офицером, когда Сифэн казалось, что она потеряла надежду помочь Вэю. И она разбудила тварь… или, возможно, судя по дерзости ее слов, чудище разбудило ее. Впервые к испытываемому ею ужасу примешивалось любопытство.

Могло ли так случиться, что тварь действует в ее интересах? И если она решится на то, чтобы смириться с ее присутствием, будет ли чудище появляться, исчезать и помогать ей, если она того пожелает? Эта мысль ужасала и одновременно увлекала ее.

Начал накрапывать теплый дождик, вскоре превратившийся в сильный ливень, и им с Хидэки пришлось спрятаться под зонтом. Солдаты, не обращая внимания на дождь, продолжали учения, но старшие офицеры также раскрыли над головами зонтики.

– Нам надо идти, – сказал Хидэки. – Они, по-видимому, будут заниматься до темноты; к тому же мне ужасно хочется пить.

Они пошли в сторону дома, обходя бегущих им навстречу людей, укрывающихся от дождя поднятыми над головой куртками. Хидэки нырнул в одну из попавшихся на пути чайных, и Сифэн в одиночестве подошла к домику Акиры. На крыльце она сложила зонт и вошла внутрь.

Сиро и Акира по-прежнему сидели, беседуя, в комнате с лежаками; казалось, что с тех пор, как Сифэн со спутниками оставила их, они так и не двинулись с места. Сиро сидел в постели с чистой повязкой на плече, на щеках его играл здоровый румянец. Оба были так захвачены разговором, что даже не заметили остановившуюся в дверном проеме Сифэн. Тема их беседы была вполне нейтральна: они говорили о торговых судах, курсировавших между Камацу и материком, но Сифэн больше заинтересовало выражение, с которым карлик подался навстречу Акире, и то, как раскраснелась женщина-врач, отвечая на его речи.

Было очевидно, что ревность, с которой относилась к ней Акира, не имела ничего общего с ее врачебным долгом, это была чисто женская ревность.