Она отвела взгляд, чтобы не видеть печального выражения на его лице, он печалился не о ней.

– Я не могу загнать себя в ловушку. Есть вещи, касающиеся моего будущего, о которых я знаю… но я не могу рассказать о них Вэю. Пока не могу.

– Будущее все еще можно изменить. Подумайте об этом, прежде чем променять определенность на вероятность.

Отвернувшись от нее, Сиро последовал за Хидэки.

Сифэн переплела руки, сквозь пелену слез следя за Вэем на поле.

«Я предназначена для другого, – мысленно говорила она ему. – Я никогда не смогу стать твоей, потому что ты не можешь привести меня туда, куда я хочу попасть».

Карты говорили, что Вэй всегда будет частью ее судьбы, несмотря на предсказание о том, что она станет Императрицей. Возможно, они всегда знали, что он будет связан с ней через боль и безнадежность, всегда находясь на расстоянии вытянутой руки от нее, что он станет окончательной жертвой, которую она принесет, чтобы воплотить предназначение, которое они для нее провидели.

Она закрыла глаза, горько сожалея о том, что когда-то его повстречала.

Этой же ночью всплыла тема, которой она так опасалась.

– Я довольна, что Сиро наконец выздоровел настолько, что может отправиться во дворец, хотя, кажется, Акира не слишком этому рада, – заметила Сифэн. – Как ты думаешь, он вернется?

– Да, если она ему на самом деле нужна. – Выражение лица Вэя испугало ее, она знала, что оно означает.

– А теперь я скажу тебе, чего я на самом деле хочу. То, чего я хотел с того дня, когда встретил тебя в первый раз.

– Тебе было девять, когда мы встретились, – сказала она с улыбкой, хотя ужас сдавил ей горло.

– Довольно с меня шуток, Сифэн, – угрюмо сказал он. – И хватит оправданий. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я не могу попросить тебя об этом в возвышенном поэтическом стиле. Мне не довелось получить такое же хорошее образование, как у Сиро. Но я любил тебя все эти десять лет, и теперь у нас не осталось никаких препятствий.

Ей хотелось разрыдаться не из-за нежности в его глазах, а потому, что она также его любила, но не могла себе в этом признаться. Если она поддастся, если она вручит ему свои сердце и судьбу, она уподобится собственной матери. А ведь королева тэнгару подтвердила ее предназначение, она почти подтвердила, что Сифэн придется пожертвовать Вэем.

– Ты предназначена для гораздо, гораздо большего, – донесся шепот из глубины ее существа, но он не принес ей успокоения.

– Ты произвела впечатление на его высочество, – продолжал Вэй. – Он сказал, что твоя манера говорить такая же, как у любой знатной дамы, а твоя красота не уступает твоему красноречию. Он хочет предложить тебе поступить в услужение к Императрице, поскольку ты пока не замужем. Он уверен, что ты понравишься его матери.

У нее пересохло во рту. У нее подгибались колени, и ей пришлось ухватиться за край стола. Она дерзнула вступить в борьбу за удачу для себя и Вэя, и небеса наградили ее.

– Он правда так сказал? – прошептала она; сердце ее выскакивало из груди от восторга.

– Да, но у тебя больше нет необходимости этим заниматься. Зачем тебе горбатиться на Императрицу, когда ты можешь стать хозяйкой в нашем с тобой доме? – убежденно произнес он. – Каждый солдат получает небольшой земельный надел и жалованье. У меня не будет богатства, Сифэн, но оно мне никогда и не было нужно. Мне нужна ты.

Она прильнула к нему головой, зная, что ему особенно нравилось видеть ее нежной и тихой, но внутри у нее все переворачивалось. Заставить его что-то понять, казалось ей, все равно что, стирая пальцы в кровь, цепляться ногтями за каменную стену.

– Ты для меня – все, – сказала она, но в ее голосе он уже мог расслышать отказ.

Он отшатнулся от нее с потемневшим лицом.

– На свете для меня нет никого дороже тебя.

– Тогда в чем же дело? – спросил он требовательно. – Почему ты мне все время отказываешь?

– Я тебе не отказываю. Я тебе никогда не отказывала.

– У тебя всегда находится причина тянуть. Это одно и то же, – он уклонился от ее протянутых с мольбой рук. – Если бы ты и вправду любила меня, ты бы дала согласие много лет назад. Так что же ты делаешь? Ждешь, что тебе попадется кто-нибудь получше? Это так?

С каждым вопросом его голос звучал все громче. Он вгляделся в нее, умолкшую, подавленную.

– В этом все дело. Ты бережешь себя для кого-то другого.

– Прекрати, Вэй.

На его шее билась жилка:

– Кто? Кто он?

Сифэн посмотрела на дверь:

– Пожалуйста…

Но гнев, вызревавший и бродивший в нем все эти десять лет, не давал ему теперь остановиться.

– Скажи, что мне еще сделать, чтобы стать достойным тебя? – он выдернул свою руку из ее. – Может, тебе не хватает побоев от твоей Гумы, чтобы разглядеть, что происходит прямо перед тобой, так я расскажу тебе. Я порядочный человек, Сифэн. Я не буду тебе препятствовать, если ты хочешь идти своей дорогой, выскажи, чего ты хочешь…

– Думаешь, я этого не знаю? Что я слепа и глупа?

– Да, я так думаю, – закричал он с налитым кровью лицом. – Я предлагаю тебе целый мир…

– Да, но мир такой, как ты его видишь!

– Я спас тебя от этой злой женщины!

– Только для того, чтобы самому заманить меня в ловушку.

Она наблюдала, как он, отвернувшись, схватился дрожащими руками за голову.

– Я принадлежала Гуме, а теперь ты хочешь, чтобы я принадлежала тебе. У меня есть своя душа и своя судьба, и я устала быть собственностью других людей.

Ярость во взгляде Вэя заставила ее отступить назад.

– Я знаю, в чем причина. Это она тебя запугала, уверяя, что ты сойдешь с ума как твоя мать.

Сифэн впилась ногтями в ладони. Он почти нащупал правду, был слишком близок к ней.

– Она всегда считала, что я тебя недостоин, – говорил он, скрипя зубами. – Поэтому она выдумала историю, что ты мне не предназначена, так ведь? Какой же ты ребенок, если веришь в эти россказни. Единственная магия, известная этой стерве, – это ее дурацкое вранье.

– Ты никогда не понимал и никогда не поймешь. Когда речь идет о тебе, Гума ничего за меня не решает. Знаешь, сколько побоев я вытерпела из-за свиданий с тобой? – она обессиленно прикрыла глаза. – Но я не могу полностью отдаться тебе, не рискуя потерять при этом себя.

– Ты ненормальная, – выдохнул Вэй срывающимся от потрясения голосом. – Ты готова выбросить то, что имеешь, из боязни в любом случае это потерять. Видишь, что она с тобой сделала? Ты творение ее рук.

Он был страшен в отчаянии и гневе, ничем не напоминая нежного влюбленного, каким она его всегда знала.