— Встань с другой стороны, — прошептала Меган, когда они приблизились к толпе.

Он перешел на левую сторону и, взяв жену под руку зашагал с ней в ногу. Так, стоя бок о бок, они заняли очередь за напитками. На столах стоял обычный ассортимент разнокалиберных бутылок, а в двух огромных чашах был разлит пунш.

— С алкоголем или без? — спросил элегантный официант.

Они заказали два бокала алкогольного пунша и направились в сторону лужайки, потягивая крепкий, душистый напиток. Эмит всматривался в лица гостей, надеясь отыскать знакомых. Отцы гордо несли на плечах визжащих малышей, матери качали коляски, доставали соски, няни гонялись по полю за подросшими детьми. Должно быть, нянь наняли на один день, догадался Эмит, они были совсем юными, наверняка еще школьницами. Отцы показывали своим чадам пальцами на небо, горы и деревья, наглядно демонстрируя явления природы. Все лица казались совершенно незнакомыми, и Эмит вдруг ощутил ужасную тоску по дочкам.

— Ничего себе, сколько здесь детей, — эхом откликнулась на его мысли Меган.

— Девочкам бы понравилось. Вот бы они побегали!

— Ну да, но в таком случае нам бы здесь так не понравилось. Давай-ка выпьем на свободе.

— Давай.

Поскольку они стояли рядом, оба вытянули вперед бокалы и салютовали ими горам, не чокаясь, а потом, как по команде, поднесли бокалы к губам и выпили.

Так странно было открыто употреблять алкоголь в школе. В памяти Эмита пронеслись воспоминания о ночных пирушках, всю неделю они тайком, со всевозможными предосторожностями проносили бутылки и прятали их в спальнях, ужасно боясь, что их засекут, а потом выпивали в ночь с пятницы на субботу.

— Я чувствую себя ужасно старым, — сказал он Меган, а она в поддержку сжала его руку.

Тут Эмит увидел лицо, показавшееся ему знакомым. Мужчина улыбнулся, помахал рукой и зашагал в их направлении. Стильные очки в черепаховой оправе были новой деталью, но дружелюбные голубые глаза, волнистые каштановые волосы и ямочка на подбородке за восемнадцать лет не сильно изменились. Эмит вспомнил, что они вместе ходили на некоторые занятия, даже несколько раз делали в паре лабораторные работы по химии. Его отец и отец Пэм были друзьями детства, и он всегда обращался к директору «дядя Борден». Эмит вспомнил его фамилию, Шульц, но имя выскочило у него из головы.

— Саркар! — радостно завопил Шульц. — Эмит Саркар, ты ли это?

Эмит, улыбаясь, протянул руку, имя Шульца послушно всплыло в его памяти.

— Так приятно тебя видеть! Привет! Это моя жена Меган. Меган, познакомься, это Тим.

Улыбка исчезла с лица Шульца.

— Вообще-то меня зовут Тед.

— Тед? Ну да, конечно же Тед, прости меня, ради бога. Тед, познакомься с моей женой.

Эмит чувствовал себя полным идиотом, как будто вновь в первый раз очутился в Лэнгфорде и вновь должен был завоевывать популярность среди одноклассников. Мысленно он обругал себя: ну что ему стоило вообще не произносить имени, в конце концов, в ходе разговора оно само как-нибудь да прояснилось бы. Вот чертов внутренний голос!

— Извини меня, — повторил он еще раз, пока Меган трясла протянутую руку Теда. — Я просто ужасно устал. Мы так долго ехали.

— Да брось ты, не волнуйся так, — сказал Тед, и от этого Эмит почувствовал себя еще хуже. — А что, твои родители до сих пор живут в Индии?

— Нет, они вернулись в Штаты. А потом опять уехали. А ты где нынче обитаешь?

Оказалось, что Тед тоже живет на Манхэттене. Он был в разводе и работал в юридической фирме.

— А ты знаешь мужика, за которого Пэм выходит замуж? Этого мерзавца и негодяя, который занял место одного из нас?

— Нет, я никогда не встречал Райана, — пробормотал Эмит, подавляя желание испуганно оглянуться на Мег.

— Я только знаю, что он пишет что-то там для телевидения, — сказал Тед. — Должно быть, один из этих писак, что пытаются представить судебные процессы в виде гламурного ток-шоу. Поэтому они переезжают в Лос-Анджелес. Кстати, кто-то мне говорил, что здесь будет один из актеров этого самого ток-шоу.

Они огляделись по сторонам в поисках лица, которое всем троим показалось бы знакомым. Толпа в целом выглядела неплохо, многие женщины были в узких коктейльных платьях. Эмит вспомнил про юбку Меган и, придвинувшись к ней поближе, обнял за талию.

— А как вы познакомились? — спросил Тед вежливо.

— В медицинском колледже, — улыбаясь, ответила Меган.

— О, так ты нынче доктор Саркар? Поздравляю, я впечатлен.

— Вообще-то доктор — она, — сказал Эмит. — Я не выдержал нагрузки и спрыгнул на ходу. А она осталась.

Струнный квартет внезапно разразился бравурным вступлением к «Свадебному маршу», и гости бросились занимать места на полотняных стульях. Эмит и Меган сели с краю, так как каблуки Меган вязли в траве, и ей было тяжело передвигаться вдоль ряда. Поставив пустые бокалы под стулья, они повернулись к проходу. Первым на лужайку вышел жених, он неторопливо прошел вдоль рядов стульев и встал рядом со священником, который уже ждал его в центре лужайки. По виду Райану было хорошо за сорок, высокий, с ровным загаром на породистом, слегка изборожденном морщинами лице, с красивой сединой в волосах и бороде. Затем появилась Пэм — ее вел под руку отец, а следом за ними шли миссис Борден и все три брата. Миссис Борден практически не изменилась, ее коротко остриженные русые волосы были все так же небрежно уложены на косой пробор, фигура осталась стройной и подтянутой. Она поворачивала голову то вправо, то влево, улыбкой подбадривая гостей. Всю свою жизнь Бордены принимали участие во всевозможных церемониях, проходящих на этой лужайке, руководили школьными собраниями, еженедельными ассамблеями, линейками и митингами в честь национальных праздников и, казалось, свадьбу дочери воспринимали как одно из подобных мероприятий. За невестой шла довольно мрачного вида девочка лет двенадцати в белом платье и с букетом цветов, — ее Эмит не знал, но решил, что это, должно быть, одна из многочисленных племянниц Пэм. Сама Пэм была одета в платье без рукавов, но со шлейфом из какого-то мятого материала серебристо-жемчужного цвета. Покрой платья был делано небрежный — казалось, Пэм просто завернулась в простыню, однако у Эмита захватило дух от совершенства линий ее тела. Пэм несла букет из желтых фрезий и иногда взмахивала им, приветствуя в толпе знакомых и друзей. До сих пор она оставалась самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел в своей жизни.

Пара повернулась спиной к гостям, обратившись лицом к священнику, к горному пейзажу и заходящему над ним солнцу. Последовала короткая и простая церемония, без хороводов и рукоплесканий, как и предсказывал Эмит. Гости произносили речи — кто-то даже продекламировал стихотворение, правда, Эмит его не услышал, так как микрофонов говорящим не давали. Однако впечатление было колоссальным, в основном благодаря пейзажу, который тоже выступал активным действующим лицом: закатное солнце сначала окрасило верхушки гор в янтарный цвет, затем небо начало темнеть, переливаясь всеми возможными оттенками от темно-персикового до сливового цвета. Пышная зелень травы и деревьев, меланхоличная пустота школьной территории, кроме лужайки с гостями, — все это придавало происходящему какой-то необычный, почти космический вид. Эмит смотрел, как легкий ветер, налетевший с гор, приподнял легкие волосы Пэм и нежно уложил обратно. Женщины поежились, стали доставать накидки — жаркий день уходил, сменяясь прохладой вечера. Пэм сейчас должно быть тридцать семь лет, как и ему, но со спины она выглядела девятнадцатилетней девушкой. И все же как поздно она выходит замуж, даже позже, чем он!