— Вы еще не знаете? Какое ужасное несчастье! — запричитал он.

В нашей уютной гостиной, оклеенной розовыми обоями, по телевизору передали последние новости: землетрясение, случившееся где-то в океане, вызвало волну цунами, которая пронеслась, сметая все на своем пути, по индийскому побережью, затронув Шри-Ланку. Я увидела видеокадры, снятые отдыхающими, которые чудом спаслись от гибели: огромная масса воды неслась с такой скоростью, что казалось, съемка идет в ускоренном режиме. Вначале передали только о разрушениях на юге Индии и Шри-Ланки, о целых рыбачьих деревнях, снесенных с лица земли, о сотнях унесенных жизней. Но когда я узнала, что Таиланд тоже пострадал, во мне все похолодело.

Я не знала, где именно в Таиланде ты собирался встретить Рождество, знала только, что на пляже. Я специально не стала расспрашивать тебя, думая, что мне будет легче не знать о том, где именно ты находишься. Но теперь я сама не находила себе места. С утра я купила все возможные газеты, ища в подписях к фотографиям твое имя, надеясь, что ты не пострадал. Я пошла в интернет-центр и зашла на твой сайт, чтобы проверить, когда ты в последний раз выходил в Сеть. Я увидела фотографии — виды этрусского побережья, снятые с холма Вольтерры, лики трех почерневших этрусских богов, которые нависали над нашими головами. И еще несколько фотографий другого побережья, пустынного, умиротворенного, рыбачьи лодки и играющие на песке дети.

В конце недели Навин приехал, чтобы жениться на мне. При виде его лица меня затошнило, не потому, что я предала его с тобой, но потому, что он продолжал жить и дышать, потому, что теперь у меня не осталось даже выбора, с кем провести отпущенные мне дни. Но, не подозревая сам об этом, Навин твердо и нежно оторвал меня от воспоминаний о тебе, как порыв осеннего ветра срывает с дерева последние листья. Мы поженились, и нас благословили, мою руку положили поверх его руки, а края нашей одежды связали ритуальным узлом. С каждой клятвой, с каждой минутой я чувствовала, как земля под моими ногами крепчает. Конечно, после свадьбы мы не поехали в Гоа, — мой муж сказал, что неправильно плавать в воде, в которой сокрыто столько боли, страданий, смертей, что сейчас омывает Индию.

И я вернулась к своей привычной жизни, которую я выбрала вместо тебя. В Бостон пришла зима, и опять выпал снег. В феврале позвонила Джованна, чтобы передать весточку от Паолы. «Нью-Йорк таймс» опубликовала небольшой некролог. Но мне не нужны были доказательства твоей смерти — я знала это, чувствовала сердцем так же ясно, как чувствовала новую, зародившуюся во мне жизнь. И я провела те холодные, темные дни, лежа в постели, отвернувшись лицом к стене, а Навин, гордый моей беременностью, как будто в этом была лишь его заслуга, не задавал лишних вопросов и приносил мне сладкий чай. Моя мать, которая в то время часто звонила, чтобы узнать последние новости о моем состоянии, тоже узнала об этом.

— Ты помнишь Чудхури, ту семью, что когда-то жила у нас дома? — возбужденно начала она.

Это мог быть твой ребенок, но мы с тобой были осторожны. Ты ушел, и ничего не оставил мне после себя.