Тебе в ментовку? Зачем это? — вертел в руках повестку Колька и предупредил: — Мы с тобой не виделись, ни о чем не трехали. Слышь? Иначе не дышать тебе.

Просунув голову в двери, позвал:

Толян! Эй, Пузырь! Срываемся! Тут тебе нельзя оставаться! Сваливаем в кодлу шустро!

Колька даже о магнитоле забыл. Она так и осталась валяться в коридоре. Оба выскочили из дома и через огороды, петляя зайцами, помчались в город.

Катька не спала всю ночь.

«Что нужно от меня ментам? Зачем вызывают?» — трясло девчонку в ознобе от воспоминаний. А уж наслышалась о милиции нимало. На хорошее не рассчитывала, но и вины за собой не чуяла. Вот только магнитолу припрятала понадежнее на всякий случай, приказала Зинке и мальчишкам жить в доме, пока она не вернется. Те, узнав о повестке, враз притихли, сникли. Провожали утром Катьку, словно на погребение. Та шла, не видя под ногами земли.

Пришла? Садись! Давно пора нам с тобой поговорить всерьез, — предложил тот самый капитан, какой уже был в доме девчонки.

Я знаю, ты была на похоронах отца. Значит, тебе жаль его?

Он — мой отец, — согласилась тихо.

Ты примирилась бы с ним, если бы он жил?

Конечно…

Скажи, а твоя мать почему не пошла на похороны? Ты не знаешь?

Это ее дело…

Она одна жила?

Не знаю.

Я не случайно спрашиваю тебя. Ведь твоего отца убил бывший адвокат твоей матери. Все утверждают, что они сожительствовали. А значит… Ну, ты — девочка умная, понимаешь, что тут не обошлось без просьбы твоей матери. А может, был сговор! Ничего нельзя исключать. Возможно, отец был убит из корыстных целей не без пособничества матери. Может, именно так она отплатила ему за прежние обиды…

Куда ей, курице? Такая ни на что не способна! Не только отомстить за себя, говорить вслух о нем боялась, а уж до крутых мер никогда бы не дошла! На это другая натура нужна, не ее сопливая! Не верю! Она на такое не пошла бы никогда!

А при чем она? Ведь не своими руками сводила счеты! Кстати, она ничего не говорила о бывшем адвокате?

Упомянула. Ведь я ничего не знала, с чего они расскочились. Ну, адвокат помог. Да как она может сожительствовать, если снимает крохотную комнатуху и меня звала к себе? Брехня это! Да и нет пистолетов у бомжей. И не захочет ни один бомж с ней путаться. Она себя еле держит. Куда такого мужика прокормить? Сама не жравши сидит. Кому нужна? Теперь бомжи ушлые! Норовят на бабьей шее дышать. Хватили лиха в семьях, враз жалеть разучились. И этот, адвокат, подставили его. Не верю, чтоб бомж на «мокроту» решился. Ну, припугнуть, оттыздить по бухой, куда ни шло. Но гробить, да еще средь бела дня, такое только крутые утворят. Наши ни за что!

Это если нет повода. А твой отец добился того, что адвокат лишился работы и ушел в бомжи… За такое любой способен свести счеты.

Выгнали с работы? Ну и что? У нас все безработные! Живой, свободный остался. Такое даже в кайф! Голова ни о чем не трещит. Первый месяц еще обижаются, пьют, а потом забывают и даже радуются. Ни один бомж не мстил никому за то, что с семьей развязался. И этот, я его не знаю, но не мог убить. Ведь столько времени прошло.

А мать не собиралась вернуться к отцу?

Нет! Она отвыкла заботиться о ком-то. Отца она не любила. Я не знаю, но раз не смогла с ним жить. Хотя… Баб он часто менял. Наверно, не простила. У нее даже мысли не было примириться с ним.

А если тебе предложат жить в квартире отца вместе с матерью, согласишься перейти?

Нет! Я люблю отца и теперь. Он ошибался, но не прогонял меня, не отказывался. Мы просто не поняли друг друга. Если б он был жив, к нему бы вернулась, — опустила голову Катька.

Но с матерью почему не хочешь? Видно, чувствуешь за нею вину в смерти отца?

Ничуть! Совсем не потому! Она давно отвыкла от меня. И я от нее, даже не помнила. У ней нет живучести. Она, что сосулька — вся на сопли. Чуть припечет — растает. Ни характера, ни гордости у ней нет. Будь она настоящей бабой, одна б недышала. А и явыросла! Зачем мне лишняя обуза?

Тебе бомжи не показывали, не знакомили с бывшим адвокатом матери?

Нет. Да и зачем он мне? Помог он ей, а я здесь при чем? Да и ему без понта меня знать.

Катя! Сейчас идет следствие по делу об убийстве отца. Все, о чем мы здесь говорили, должно остаться между нами. Никому ничего не рассказывай, — устало попросил капитан и добавил: — Еще одна маленькая формальность: я хочу показать нескольких людей. Возможно, ты их видела у отца. Вспомни!

Я уже видела фотки баб!

Это не они! Не хочу причинять тебе лишнюю боль. То другие люди! — открыл двери в соседний кабинет. Катька увидела хмурых мужиков, сидевших на стульях. Приметив ее, они вмиг смолкли.

Девчонка внимательно всмотрелась в лица. Нет, ни одного из них не знала.

Кого-нибудь вспомнила? — внимательно следил за выражением лица девчонки капитан.

Никого. Никто из них при мне не приходил к

отцу…

Ну, что ж… Иди домой. И я прошу помнить о моей просьбе.

Не трепаться? Так это заметано! — выпорхнула из милиции легко и быстро.

Она шла по улице, не оглядываясь, не зная, как смотрит вслед ей из окна следователь милиции.

Странное создание. А может, врет? Хотя к чему? С матерью у нее впрямь не склеилось. А вот к отцу, хоть и прохвостом, тянулась и простила все без оглядки и злой памяти. И даже теперь его любит. Эх, мне б такую дочь, ни за что от себя не отпустил бы! Умная девчонка. И не гляди, что среди шпаны живет, держаться умеет. А логика какая? Положила меня на лопатки насчет бомжей. Да еще как! Играючи! Высмеяла, сама того не зная. А ведь права! Такеслиона вот эдак, не докажу, что бомжи убили. У них и впрямь никогда не водилось оружие. Разве только ножи? Но убит из пистолета. Хотя мог выбросить, но нет, не тот путь. Надо искать снова, уже других…

…Катьку долго расспрашивали, зачем ее вызывали в милицию. Зинка никак не верила, что из-за чепухи, и все приставала:

Расскажи! У нас от тебя нет секретов. Почему ты у себя тайну завела?

Отвали, вобла! Никакой тайны! Просто хотели узнать, почему я к матери не линяю? Что скоро всех бомжей за жопы достанут. Я сказала, что все равно не вернусь к ней. Даже если подыхать стану с голодухи. С матерью все равно у нас не склеится.

Видно она лягавым настучала на тебя, чтоб силой забрать. Да не обломилось ей, — успокоилась девчонка.

А мальчишки, довольные тем, что Катька вернулась даже не побитой, и вовсе не допекали расспросами, о своем заговорили: