Я не знал, что ей сказать. В голове все переворачивалось с ног на голову. Словно кто-то ломал старые стены, защищавшие разум от прошлого. Хотелось встать и уйти. Еще больше – остаться. Я не желал возвращать прошлое. В моей жизни не было места для Милии. Были ребята, академия, Кроун и Гаденыш с их заговорами, Верховный жрец с его мутным планом. Но я продолжал сидеть рядом с Милли, держать ее за руку и слушать, как осужденный слушает свой приговор.

– Молчишь? – Милли вытерла слезы и улыбнулась. – Неудивительно. Для тебя это была детская влюбленность, а меня угораздило полюбить всерьез. Ты не думай, я не собираюсь вешаться тебе на шею. Все останется, как было. Просто несправедливо, что я борюсь с этим одна.

– Я любил тебя.

– Что? – Милли чуть повернула голову.

– Говорю, что любил тебя тогда. Поэтому и сбежал, – слова давались с трудом. – Потому что Элена меня опозорила перед тобой, и я думал, что ты и заговорить со мной никогда не захочешь. Так глупо! Но мне было семнадцать. Я не знал жизни. Был только мирок, в котором мы вращались. Родители, сестра, ты. Ничего больше. Я ни о чем не жалею, Милли. Ни о том, что стал комедиантом. Ни о том, что вдруг превратился в профессора. Прошлое прошло. Мне жаль только, что между нами так ничего и не получилось. Я никого больше не любил. Да, были привязанности. Были подруги. Я старался влюбиться. И ничего. В сердце пусто. Это страшно. А еще страшнее – снова любить без взаимности. Поэтому я предпочитаю пустоту. Прости.

Поднялся и пошел в сторону общежития. И зачем я вообще с ней заговорил? Нагородил чепухи. Запутал и себя, и ее. Все закончилось. Меня прежнего нет. И ее прежней – тоже. Мы взрослые люди. У нас разные судьбы. Я не хочу ломать ее жизнь. Как сломал ее Мие. Лучше пусть считает меня сволочью. Но почему тогда так больно-то, а?

Стало тяжело дышать.

– Ты трус, Дагеор, – услышал в спину.

– Да, – ответил, не оборачиваясь.

Я действительно трус. Который не способен навести порядок в своей жизни. В чьей угодно – только не в своей.

Милли сказала, что ненавидит меня? Отлично. Я сам себя ненавижу. Можно забыться. Отвлечься. Сделать вид, что все хорошо. А внутри – пустыня. Друзей нет, любви нет. Есть только ребята, которые стали родными и как-то заполнили пустоту в сердце. Горько.

– Профессор, ты в порядке? – я обернулся на звук знакомого голоса.

– Дарентел? Думал, вы еще платья обсуждаете, – заставил себя улыбнуться.

– Уже закончили. Девчонки переворачивают комнаты в поисках всего, что можно зачаровать, – Дар смотрел на меня настороженно, словно пытался что-то разглядеть на моем лице. – Я отослал телохранителей и решил пройтись. Отвык долго выслушивать чью-то болтовню.

Надо же, со мной разговаривают. Без спеси. Без маски. В какую другую минуту я бы удивился. Возможно, даже обрадовался. Но не сейчас.

– Что ж, хорошей прогулки, – ответил Дару. – Вечер теплый, ветра нет.

– А я передумал, – Дарентел развернулся обратно к лестнице. – Уделишь пару минут?

– Вообще-то собирался спать, – соврал я, не моргнув глазом.

– Много времени не займу.

С другой стороны, какая разница? Хочется Дару поболтать на сон грядущий – пусть. Я за сегодняшний вечер уже успел побыть молчаливым слушателем. Принц – не Милли, ответа ждать не будет. А выслушать – это и правда недолго. Тем более что потом себе не прощу, если не узнаю, что мне решили сказать.

– Хорошо, идем, – ответил принцу и зашагал вверх по лестнице.

В комнате было душно. Зажег магические светильники, бросил мантию на стул. Кинул взгляд на Реуса – меч молчал. Хотя обычно не преминул бы отпустить шуточку по поводу моего состояния. Возможно, потому, что Дар может прекрасно его слышать? Как бы там ни было, меч безмолствовал.

– Выпьем? – спросил принц.

– Что именно? – поинтересовался я. Насколько знаю, обилием алкогольных напитков может похвастаться только комната Аверса.

– Нуги, вина и бокалы, – сказал Дарентел в пустоту. Я замер. А когда спустя минуту появились запотевшая бутылка и два бокала, даже удивился. Мне бы нуги выпивку не доставили. Или стоило попросить? Некстати вспомнился Кроун, которого я как-то споил в таверне, обеспечив себе профессорскую мантию.

– Что? – Дар заметил мой взгляд.

– Да так, вспомнил о том, что вину обязан своей нынешней работой, – придумывать какие-то ответы не хотелось, поэтому говорил правду.

Принц наполнил бокалы. Вино оказалось неплохим. Не сравнить с коллекцией Аверса, но и не гадость, которую хочется вылить в окно. Я сидел в кресле и смотрел на мигающих светлячков в светильниках. В голове царила та же пустота, что и в груди. Знал, что утром все пройдет. Но сейчас было невыносимо.

– Ты неважно выглядишь, профессор, – заметил Дарентел. – Случилось что?

– Нет. Ничего такого, о чем бы стоило говорить, – залюбовался на игру света в бокале. – Просто прощание с прошлым. Знаешь, иногда есть такие моменты из прошлой жизни, за которые цепляешься, потому что они были если не счастливыми, то переломными. Возвращаешься к ним мысленно. А потом приходит миг, когда надо отпустить и забыть. И оказывается, что сложно это сделать. Потому что хотелось бы, чтобы какие-то мгновения повторились опять. Но это невозможно.

– Знаю, – кивнул Дар, думая о чем-то своем. – Я тоже хотел бы вернуться года на два назад. Чтобы все изменить. Но что сделано, то сделано. Глупо ворошить память.

Комната утонула в тишине. Слышался только едва уловимый треск светильников. Я думал о Милли. О том, что могло бы быть, если бы я не сбежал. Но приходил к выводу, что только благодаря выходке Элены и моему побегу стал тем, кто есть. Вот только кем я стал?

– Странно видеть тебя мрачным, профессор, – заметил Дар. – Я уже думал, что с тобой что-то не так. Вечно веселишься или мчишься куда-то. А оказывается, можешь быть обычным человеком.

А мне странно было слышать такое. Да, может, я на первый взгляд и казался неунывающим, словно комедиант на подмостках. Хотя я и есть комедиант. Значит, неудивительно. Заигрался ты, Аланел. Или доигрался? Одно из двух.

– Ну, я тоже не думал, что ты вдруг снизойдешь до разговора с простым профессором, – решил не оставаться в долгу и взять себя в руки.

Принц тихо рассмеялся. Стоит признать, он даже перестал вызывать раздражение. Обычный парень. Когда не строит из себя пуп мира.

– Так по какому поводу траур? – вернулся он к первоначальной теме.

– Любовь, – ответил я.

– Даже так? – развернулся Дар. – И кто эта несчастная?

– Почему сразу несчастная?

– Моей сестре ты сердце разбил. Она перед свадьбой говорила, что ты вообще любить не умеешь. Тебе дороги только твоя работа и свобода.

Мия. Как редко я о ней вспоминал. Даже стало стыдно. А я ведь и правда разрушил ее жизнь. Она любила меня. Как никто и никогда не любил. Если бы можно было приказать своим чувствам, я бы ответил ей взаимностью. Но приказать нельзя.