– Продолжай, – говорит Джерри. – Что все это значит? Почему ты исчез?

– Поверь, у меня была информация, которую я должен был проверить.

– Информация о чем?

Я перехожу в контрнаступление, считая его лучшим видом защиты:

– Джерри, я следователь районного полицейского участка. Я делал свою работу. Это что, допрос?

– А это должен быть допрос?

Джерри злится, но насколько реален его гнев? Он может быть очень скользким, этот Джерри. Каждый, кто дорастает до старшего детектива-инспектора, должен быть политиком. Этот человек уже не столько следователь, сколько бухгалтер, ублажающий начальника участка, обеспечивающий должную статистику задержаний за должную цену. Джерри пристально смотрит на меня.

– Ты один из лучших следователей, Росс. Я тебе бесконечно доверяю. Но хватит ли у тебя сил? Ты почему-то попал в больницу и не хочешь раскрывать причину этого, тебя пырнули ножом, тебе разбили лицо, выглядишь ты дерьмово… Я должен был бы отправить тебя домой.

– Джерри, я должен довести до конца это дело.

Он задумчиво разглядывает банку с содовой.

– У меня появилась наводка, – продолжаю я. – Это та самая квартира, в которой жила Эми Мэттьюс.

– Убитая медсестра?

– А та избитая женщина, которую я обнаружил, была ее соседкой.

– Твою мать! Откуда поступила наводка?

– Из анонимного источника.

Джерри сверкает на меня взглядом. Он понимает, что я вру, но пока что еще не готов спорить со мной.

– Делом Мэттьюс занимаешься не ты, Росс. Его ведет детектив-инспектор Уинстэнли, которая, кстати, хочет побеседовать с тобой насчет того, как ты вчера топтался на месте преступления. Похоже, ты заводишь себе друзей повсюду.

Значит, детектив-инспектор Уинстэнли – это она. И возглавляет группу по расследованию убийства Мэттьюс…

– Уинстэнли амбициозна. Не меньше тебя. И она не из тех, кого можно просто послать куда подальше. Ты же умный и должен все понимать. – Джерри раздраженно пинает ногой снег. – Уинстэнли захочет забрать оба дела себе. Особым воображением она не блещет, предпочитая, чтобы все было просто и прямолинейно. Поэтому если решит, что ты пытаешься усложнить дело, если решит, что ты пытаешься ее обмануть, она полезет в драку.

– Ну, круто… Но тут все очень сложно. – Я умолкаю, и шеф ждет, когда я продолжу. – Джерри, я думаю, тут замешан коппер.

Это заставляет его сделать паузу.

– Коппер?

– Да.

Ответ Джерри меня удивляет.

– Но именно это я тебе и поручил. – Он гасит окурок о пустую банку. – Кто?

– Не знаю.

– Свяжись со своими бывшими коллегами по Управлению профессиональных стандартов. Это их работа. Ты знаешь это лучше меня; они поджарят наши яйца на сковородке, если мы попытаемся разобраться с этим сами.

– Не могу. Я пока что еще слишком мало знаю. Вот почему мне нужно быть здесь. Чтобы узнать больше.

Он подозрительно смотрит на меня.

– Тебе это нужно для послужного списка? Чтобы ты поставил на полку большой трофей, после чего тебя пригласят в Скотленд-Ярд? Потому что этого не будет.

Я собираюсь с духом:

– Речь идет не о продвижении по службе, Джерри. Этим делом должен заниматься я. Я должен осмотреть квартиру.

– Нет, если Уинстэнли этого не захочет.

– Прикажи ей. Вторая медсестра жива, а до тех пор, пока она не умрет, это не убийство, а нападение, и, следовательно, заниматься этим должны мы, а не убойный отдел.

Джерри запихивает окурок в пустую банку и решительно возвращается назад, сердито глядя на сгущающиеся тучи, ругая вслух политиков, отравляющих абсолютно все стороны работы Управления столичной полиции, бумажную работу, душащую людей, все эти сводки и отчеты, которые нужно составлять, связи с общественностью, и цели – только не давайте ему заводиться насчет целей. Не нужно ставить перед собой недостижимые цели; ты просто тянешь свою лямку, а тебя за это пырнут ножом в спину.

– Давай осмотрим место преступления, – наконец говорит Джерри. – Я тебя поддержу, буду биться до самого конца за то, чтобы это дело дали тебе. Но Уинстэнли на рождественском балу тебе первый танец не отдаст. Не наломай дров, Росс. Не знаю, чего ты недоговариваешь, но я ради тебя кладу свою голову на плаху. – Он достает новую сигарету. – Где те дни, когда мне не приходилось отмораживать член, чтобы курнуть?.. И еще одно: ты уже подвергся нападению. Я приставлю человека присматривать за тобой.

– Можно этого не делать. – Я достаю из контейнера еще один сэндвич.

– Что я в тебе просто обожаю, – говорит Джерри, закуривая новую сигарету, – так это то, что ты никогда ни в чем не сомневаешься.

Это настолько не в духе Джерри – так сильно ошибаться…

* * *

О’Ши ждет нас в коридоре перед дверью в квартиру. Он радостно докладывает мне, что его люди закончили осмотр тропинки и ничего не нашли. Я протягиваю руку к хлопчатобумажному комбинезону, но Джерри меня останавливает.

– Тебе не нужно туда заходить, – говорит он. – Перекрестное загрязнение.

– Я занимаюсь этим делом и должен осмотреть место преступления, сэр. – Я добавляю «сэр», поскольку О’Ши нас слышит. – Я уже побывал в квартире, так что загрязнение уже произошло. Криминалисты забрали мои куртку и обувь, и я буду полностью защищен. – Затем отхожу в сторону и добавляю тихим голосом, чтобы не услышал О’Ши: – Джерри, дай мне сделать свою работу.

Джерри смотрит на меня, затем вздыхает.

– Только не упади, твою мать.

Итак, мы все трое надеваем одноразовые комбинезоны. Похоже, О’Ши поглощен своими мыслями, поэтому для поддержания разговора я спрашиваю у Джерри, как дела у Изабель. Тот поглощен своим комбинезоном, поэтому проходит несколько секунд, прежде чем он отвечает, что у нее всё в порядке. Я мимоходом упоминаю, что мы с ней общались вчера вечером, и мне показалось, что она была заведена.

– Ты оторвал ее от телешоу, – говорит Джерри, раздраженно дергая тонкую хлопчатобумажную ткань. – Иззи как раз решила отдохнуть без девочек.

Внутренний кордон охраняет патрульный констебль. Он более закален в боях, чем тот, что был вчера в гостинице, и бесстрастно пропускает нас. Несмотря на демонстрацию уверенности, устроенную для Джерри, когда я провожу их с О’Ши туда, где обнаружил Кристал, мне становится не по себе.

Бывал ли я здесь вчера вечером? Если предположить, что Тина сказала правду, адрес она мне назвала около половины восьмого. От «Одиночества» сюда добрые две мили – оживленным субботним вечером от пятнадцати минут до получаса, возможно, больше. Так что я мог попасть сюда где-то между восемью и половиной девятого. Удалось ли мне предупредить Кристал? Или нападавший уже находился в квартире и не позволил ей открыть дверь?