– Принц Уэслин, – приветствует Мерет с улыбкой, хотя ее глаза остаются настороженными. Он берет ее протянутую руку и пожимает ее один раз.

– Чему я обязана таким визитом? – ее интонация размеренна, мягче, чем певучий акцент, с которым говорит Уэслин.

– Министр, – отвечает Уэслин. – Я прошу у вас аудиенции.

– От имени короля Жерара, я полагаю?

– Конечно.

Глаза министра Мерет проницательно сужаются, и у меня складывается отчетливое впечатление, что здесь происходит какая-то игра, которую я не понимаю.

– А твои спутники?

Уэслин указывает на меня и моего брата.

– Эти двое сядут, если вы разрешите.

Я изо всех сил стараюсь скрыть удивление.

Министр Мерет переключает свое внимание на нас, и, хотя я стараюсь, чтобы мое лицо не было узнаваемым, я чувствую, как мои конечности немного замирают инстинктивно. Ее взгляд, хотя и проницательный, не всеведущий, но он задерживается на Элосе дольше, чем на мне.

– Я согласна с этим. Но сначала ты, должно быть, устал. Иди и освежись после своего путешествия. Мои люди позаботятся о ваших лошадях?

Кажется, что для всего мира она задает вопрос Элосу, и я чувствую его замешательство так же ясно, как и свое собственное.

– Мы пришли пешком, – отвечает Уэслин, наконец отрывая взгляд от моего брата.

Она даже не пытается скрыть свое удивление.

– Действительно.

На мгновение воцаряется тишина, во время которой между ними проходит взгляд, который я не могу истолковать. Затем она улыбается.

– Мы поужинаем вместе сегодня вечером. А пока Элиас покажет вам ваши покои.

Невысокий парень с длинными ресницами, ярко выраженными щеками и медной кожей делает шаг вперед и наклоняет голову.

– Проследуйте за мной, – говорит он нам семерым, указывая на парадную лестницу.

Министр Мерет выходит из комнаты, прежде чем мы успеваем повернуться к ней спиной.

Элиас сопровождает нас на второй этаж, где лестница ведет в широкую каменную галерею с вертикальными закругленными окнами. Вид открывается на специально обустроенный внутренний двор снизу – скромный квадратный участок, врезанный в центр дворца, который, на мой вкус, слишком искусственен. Дальше по коридору кучка хорошо одетых людей с ручками и пергаментом оглядывают нас, их лица раздуты от чувства собственной важности, которое кричит «государственные чиновники». Я пытаюсь и не могу прочитать документы, когда мы проходим мимо.

С тех пор как я работала на короля Жерара, я не слышала никаких рассказов о недовольстве сроком полномочий министра Мерет, до которого осталось два года. Только скрытое опасение среди придворных замка Роанин, чтобы продолжающийся успех их соседа не вдохновил демократические настроения среди ворчливых тилианских роялистов. В редком проявлении политического интереса даже Финли приложил все усилия, чтобы этого не произошло.

– Это умно, – заметил однажды днем Элос, и его голос эхом отозвался в старом каретном сарае на территории замка. Мы распахнули ставни, чтобы создать затхлую частную студию для последнего проекта Финли – деревянного корабля, который он строил на основе сложных схем.

Лицо Финли высунулось из-за стены неиспользуемого прилавка.

– Ты имеешь в виду меня?

– Я имею в виду это, – ответил Элос, шлепнув принца листовкой по макушке.

Финли схватил смятый пергамент и просмотрел его, затем ухмыльнулся.

– Так ты действительно имеешь в виду меня.

– Принцесса Вайолет борется с пламенем, – процитировал Элос из подписи. Я схватилась за край листовки, воздух был свежим от осеннего холода. Это был рисунок Вайолет с ведром, тушащей огонь, охватывающий край гнезда птенцов. В воздухе капли воды образовали бисерные слова. Дальновидность. Смелость. Справедливость.

– Никаких упоминаний о каком-либо принце Финли.

– Как ты думаешь, чья была идея поместить эту историю в газетах?

– Твоей сестры, – сразу сказала я.

– Ну, да. Но каков образ?

Я более внимательно изучила набросок.

– Это ты нарисовал?

Он подмигнул.

– Иногда картинки обладают большей силой, чем слова.

– И изгибы, – добавил Элос, решительно изогнув бровь. Первая общественная инициатива Вайолет – предложение заменить старое дерево камнем, чтобы уменьшить распространение огня, получила широкое одобрение. Настолько, что пресса уже перестала сообщать о пожаре, благодаря которому и приняли то решение.

– Не зря народ до сих пор не пытался свергнуть нас.

Финли сунул листовку Элосу.

– Мы делаем больше, чем просто поддерживаем работоспособность систем. Мы обещаем творить добро, а затем выполняем это.

– По-моему, звучит как королевское высокомерие, – улыбнулся мой брат.

В конце коридора мы сворачиваем за угол и почти сразу останавливаемся.

– Ваше королевское высочество, – говорит Элиас, открывая дверь в первую комнату. Уэслин кивает и заходит внутрь.

Следующие две комнаты предназначены для меня и брата. Моя комната светлая и просторная, с огромной кроватью с балдахином у левой стены, зеркальным туалетным столиком и впечатляющим резным шкафом, а также множеством мягких диванов и стульев, расположенных перед окнами. Голубые и желтые тона украшают комнату, вплоть до толстого ковра под ногами.

Пока Элиас ведет группу дальше, я сбрасываю рюкзак и подхожу к высоким окнам, прислоняясь к подоконнику. Наши покои находятся в задней части дворца, прямо на краю вершины холма. После того как мы все посмотрели издалека, я знаю, насколько крут обрыв чуть ниже.

Раздается стук в мою открытую дверь, и через мгновение брат просовывает голову внутрь.

– Думаю, она делает заявление, – говорит он, заходя в комнату.

– Что ты имеешь в виду?

Несмотря на то, что Элос позаимствовал свою форму, мне легко его узнать. Он сидит на подлокотнике дивана и кивает, указывая на открывающийся вид.

– Отсюда есть только один выход, и он не через окно.

Брат соображал быстрее меня, и он прав. Там, где нас разместили, наши передвижения с легкостью можно отследить.

– Она нам не доверяет, – замечаю я.

– Конечно, не доверяет.

Я снова поворачиваюсь, не услышав, как подошел Уэслин.