В случае Уолтерс-Уэй муниципальные дома превратили в частные, и, хотя большинство участвовавших в строительстве жильцов позже съехали, сплоченность сохранилась в культурной памяти. Дети вместе играют на улице, родители сообща работают над улучшением экологической обстановки. В 2015 году у нескольких жителей взяли интервью для короткометражного фильма Ассоциации архитекторов. «Здесь совсем не как в Лондоне», — сказала одна женщина. Мужчина продолжил ее мысль: «Летом двери нараспашку, дети бегают туда-сюда из дома в дом. Раз в год мы устраиваем общий праздник на воздухе. В конце улицы оборудуем сцену. Приглашаем музыкантов, ставим надувной замок для детей и три барбекю». Что касается общей заботы о детях, «есть много стихийных детских садов».

Таким настроем сообщество отчасти обязано структуре улиц: их траектории, форме и расположению домов, тут и там проглядывающих между деревьями и кустами. Стимулом к объединению соседей стал проект самостоятельного строительства. У первых жителей он сформировал выраженное чувство причастности, а в ходе стройки развились крепкие соседские связи. Социальный капитал хранится в культурной памяти. Новоприбывшие обычно стремятся принять идеалы устоявшегося сообщества. Именно так прочные узы и гармония передаются из поколения в поколение. Любому, кто сомневается в живучести сообщества в городской среде, следует понаблюдать подобное развитие.

В главе 9 я рассказал, как активистка Джейн Джекобс сражалась с доктринами городского планирования 1950-х и 60-х, когда собирались массово сносить обветшалые дома рядовой застройки вместе с оживленными улицами, магазинами и кафе ради создания типовых многоэтажных кварталов. В них должно было быть больше света, простора и прекрасные виды из окон. Их проектировали как самодостаточные вертикальные сообщества: и планировщики, и архитекторы предполагали, что на каждом этаже возникнут добрососедские отношения. Но оправдались ли их ожидания? Сохранились ли там важные составляющие, присущие прежним улицам?

Джекобс заметила, что первые проекты уничтожили жизнь в округе, но в этом ли проблема? Если многоэтажки способствуют формированию самодостаточного сообщества, важно ли это? Есть ли в них атмосфера, создающаяся благодаря дизайну? С учетом серьезных противоречий первых экспериментов с многоэтажным жильем для малоимущих и баснословным разрастанием районов с многоквартирными домами в последние десятилетия вполне оправданно посвятить несколько глав книги ответам на эти вопросы.

Каждый шестой дом в Европе — многоэтажка, и их число всё растет. Долго обегаемый от посягательств вид на собор Св. Павла сейчас под угрозой, и многие обеспокоены, что Лондон вскоре превратится в «Дубай-на-Темзе». Власть имущие всё чаще предпочитают селиться в новых кварталах, а стоящим на нижних ступенях социальной лестницы там же предоставляется муниципальное жилье.

Поскольку всё больше людей проживает в многоэтажках, важно понимать, как они влияют на психологическое самочувствие. Если есть выбор, стоит ли выбирать жизнь высоко от земли? Поселиться в пентхаусе престижно, но принесет ли это счастье или наоборот? Чем выше этаж, чем тише шум дороги и лучше вид. А если повезет и достанется панорамный обзор, он будет наверняка великолепным, заодно удовлетворит и первобытную потребность наблюдать за своей территорией и окрестностями.

Не все знают вроде бы очевидную вещь: у людей с боязнью высоты на верхних этажах может начаться головокружение. В марте 2013 года судья вынес необычное решение: обязал власти Лондона переселить жильца на несколько этажей ниже. После долгой тяжбы апелляционный суд обязал городской совет Вестминстера выделить миссис Эль-Диннауи и ее семье другую квартиру.

Семейство Эль-Диннауи проживало на девятом этаже, и после рождения третьего ребенка им потребовалась квартира побольше. Им предоставили площадь, но на семь этажей выше. После просмотра квартиры на шестнадцатом этаже миссис Эль-Диннауи упала в обморок в лифте. Ее доставили в больницу и диагностировали приступ панической атаки, вызванный «неизлечимой боязнью высоты». После этого случая мистер Эль-Диннауи отказался от предложенной жилплощади.

Местные власти утверждали, что женщина могла бы «приспособиться к жизни» на шестнадцатом этаже, если бы завесила окна, утверждая, что это не намного выше девятого, лишь чуть дальше от земли. Суд не посчитал это удовлетворительным решением психологических проблем миссис Эль-Диннауи. Представители Вестминстерского совета были разочарованы и возразили, что «район расположен в центре столицы, поэтому большинство квартир находится в многоэтажных домах».

По мнению специалиста по психологии среды Роберта Гиффорда, люди не приспособлены к жизни высоко над землей[71]. Он так высказался об этом в статье в Architectural Science Review: «Для нашего древнего вида проживание на верхних этажах — совершенно новое явление. Напрашивается вывод, что многоэтажки для нас противоестественны, и не исключено, что всё противоестественное так или иначе вредно». Он добавил, что в среднем у жильцов верхних этажей «развивается по крайней мере шесть видов фобий». А именно: кто-то из соседей или близких упадет или выпрыгнет из окна; во время пожара они окажутся в ловушке; разразится землетрясение; произойдет теракт; посторонние проникнут в места общего пользования (и совершат преступление); их постоянно атакуют вирусы инфекционных заболеваний.