Но комиссию «Английское наследие» это не убедило. Маргарет Ходж, тогдашний министр культуры, выразилась прямо: «Попробуйте-ка сами там пожить!» Здание отказались восстанавливать. Никаким ремонтом, как было сказано, не исправить недочеты дизайна. Там нет условий для сплочения людей и безопасности. Среди возможных причин назывались следующие.

1. Неоправданно узкие, извилистые лестничные пролеты. Их слишком мало, а из-за тесноты они неудобны, небезопасны и не обеспечивают эффективный доступ в галереи и ко входным дверям в квартиры.

2. Сами галереи — скорее всего потому, что они не слишком просторные и выходят на улицу с непрерывным движением, — не выполняют свою функцию по сплочению соседей на «небесных улицах».

3. Унылые и темные подъезды со стеклоблоками вместо окон.

4. Изолированные парковки: «никому не видно, что там происходит, и оттуда нелегко выбраться».

В итоге снос начался в 2013 году, после нескольких лет ожесточенных споров. Комплекс строился с благой целью — обеспечить качественное муниципальное жилье для малоимущих, но ничего хорошего из этого не вышло. Места общего пользования мрачные, их мало, а в бетонных бункерах небезопасно. Здание не оправдало надежд по той же причине, что и Диггс-Таун: пространство не защищено и строение полностью отрезано от окружающего мира. Уже на этапе проектирования было ясно, что в кольце магистралей комплекс будет изолирован. А из-за отсутствия уличной жизни и сквозных проездов никто не видел, что происходит в общественных местах.

Центр-Виллидж

К сожалению, эти ошибки повторяются по сей день. В январе 2016 года в Guardian была опубликована статья о жилом комплексе в канадском Виннипеге. Группу белых оштукатуренных зданий, окружающих безмятежный внутренний двор для общения жителей, проектировали титулованные специалисты из компании 5468796 Architecture. Его большие окна в оранжевых рамах были далеки от образа типичного муниципального жилья.

Архитекторы Раджа Муссауи и Андреа Лакаламита посетили свое творение в надежде найти там позитивную социальную модель общества. Но оказалось, что окна, выходящие во двор, всегда завешены. К разочарованию авторов, там «круглосуточно собирались алкоголики и наркоманы», всюду валялся мусор. Криминогенная обстановка была угрожающей. Кооператив, организовавший строительство, забросил проект и выставил его на продажу частным застройщикам.

Что же пошло не так? Архитекторы были уверены, что двор необходим для сплочения жильцов. Увы, он для этого не годился. План предусматривал защиту квартир от холодного ветра долгими зимами, в результате двор не просматривался ни с улицы, ни с прилегающей местности. Идеальное прибежище для маргиналов. И в очередной раз благие намерения были сведены на нет незащищенным пространством.

Эти примеры поучительны не только для градостроителей. Нам, потенциальным жильцам, тоже следует принять их к сведению. В идеале стоит до переезда в микрорайон тщательно проверить условия проживания на соответствие четырем правилам из результатов нью-йоркского исследования. Есть ли удовлетворительное техническое обслуживание? Очевидна ли ответственность жителей за здания и окружающее пространство? Нет ли темных потайных закоулков? Есть ли связь с городом, оживленные улицы?

Маркеры территории

На основе результатов исследования в Нью-Йорке специалисты сравнили особенности домов, в которых часто происходили ограбления, с благополучными в том же квартале[62]. В последних были четко обозначены границы частной собственности, придающие ей индивидуальность. Встречались, например, такие: флаги и ящики с растениями на окнах, ухоженные лужайки перед входом, садовая мебель, живая изгородь и штакетный забор. Маркеры территории подразделяются на первичные и вторичные. Первые связаны с защитой частной собственности, вторые демонстрируют заботу и придают индивидуальность — у каждого они свои. Оба типа маркеров отпугивают преступников, вторичные даже эффективнее, чем первичные.

В домах, часто подвергавшихся ограблениям, всё оказалось наоборот: у них был бесхозный, нежилой и неухоженный вид. Вдобавок благополучные дома лучше просматривались от соседей, что подтверждает заключения других исследований о значимости защищенного пространства.

Мы рассмотрели условия, необходимые для формирования оживленного, безопасного, комфортного для пешеходов района, но не коснулись объединяющих физических и социальных факторов. Мы еще вернемся к самовыражению и чувству причастности. А сейчас обсудим примеры успешных жилых комплексов, где грамотный дизайн способствует общению. В лучших из них есть равновесие между личным и общественным пространством.

Доктор Пер Густафсон с кафедры социологии Гётеборгского университета в Швеции задался целью найти определяющие факторы атмосферы[63]. Опросив невероятное количество людей, он выявил три основных фактора, формирующих привязанность людей к публичным местам.

Места с атмосферой отличались от других, дарили ощущение стабильности и представляли ценность для жителей — в общем, имели свое лицо и обязательно потенциал к изменениям для адаптации к новым потребностям людей и групп.

Отличия заключены не только в объективных параметрах, но и в том, как пространство используется определенной группой или субкультурой. И вместе с тем любое место отличается от других назначением (например, кафе или зал заседаний). Иногда для конкретного района оно особенное, но вместе с другими схожими относится к некой общей категории — одновременно уникальное и типичное. Стабильность места схожа с постоянством дома. По словам Густафсона, место приобретает для человека важность, «если связано с его происхождением, длительностью проживания, важными событиями жизни или он его часто посещает». Стабильность свойственна объектам с исторической ценностью или поддерживающим местные традиции. Ценность не требует пояснений: понятно, что место не может быть заурядным. Если его не ценят, оно ни к чему.

Необходимость потенциала изменений кажется неоднозначной — но если перемены растягиваются на долгий срок стараниями местного сообщества, сущность места остается прежней. Как утверждал Густафсон: «Люди “осваивают” место: устанавливают социальные отношения (например, ходят в гости к соседям), собирают информацию о нем, буквально участвуют в его создании. Тогда место становится личным проектом; может быть и коллективным, если возникает местное общественное движение».

Место, представляющее ценность, бывает культовым, порой обрастает культурой и мифологией — как, например, мегалитическое сооружение Стоунхендж. В городе атмосферные места более прозаичны — это, скажем, сквер или кофейня в стиле ар-деко. Ценное место может быть и в плохом состоянии, но от этого не теряет значения, — как арки под вокзалом Ватерлоо, где самовыражаются граффитчики и проходят радикальные перформансы. В таких местах незримо переплетены культура (воспоминания, вера, художественные символы и история), реальность (вид, дизайн, природные явления и памятники) и люди (пережитый опыт с любимыми или близкими).