Итак, в начале 1826 года наша героиня, наконец, окончательно порвала с ненавистным супругом и уехала в Петербург. Здесь Анна Петровна быстро сблизилась с семьёй Пушкина и даже некоторое время жила у родителей поэта на набережной Фонтанки у Семёновского моста в доме Устинова.

Весной 1826 года умерла четырёхлетняя дочь А. П. Керн, звавшаяся, как и мать, Анной. Хоронили её приехавшие в Петербург родители Анны Петровны Пётр Маркович и Екатерина Ивановна Полторацкие. Сама она на этой печальной церемонии отсутствовала, сославшись на недомогание, связанное с беременностью. В это время Анна Петровна проживала вместе с родителями и сестрой Елизаветой на набережной Фонтанки у Обухова моста в доме генеральши С. И. Штерич.

Но и будучи в положении, Анна Петровна не лишилась присущего ей обаяния и кокетливости. Её не оставляли вниманием многочисленные поклонники.

О её знакомствах и «дружбах» через письма родных и друзей, в первую очередь Прасковьи Александровны Осиповой, становилось известно Пушкину. Вероятно, это и дало ему повод в письме Алексею Вульфу от 7 мая 1826 года бросить фразу: «Что делает вавилонская блудница Ан[на] Петр[овна]? Говорят, что Болтин очень счастливо метал против почтенного Ерм[олая] Фёд о ровича]. Моё дело – сторона; но что скажете вы? Я писал ей: «Вы пристроили Ваших детей – это прекрасно (две дочери Анны Петровны Екатерина и Анна воспитывались в Смольном институте. – В. С.). Но пристроили ли Вы Вашего мужа? Последний – гораздо большая помеха»».

Такую резкую пушкинскую антитезу – «гений чистой красоты» и «вавилонская блудница» – можно объяснить по–разному. Последняя фраза была употреблена поэтом в личном письме к своему близкому другу, одновременно являвшемуся одним из любовников Анны Петровны. Пушкин, безусловно, знал о их связи и такой характеристикой хотел умалить достоинство Анны Керн именно в глазах Алексея Вульфа, и только его! Можно также предположить, что эти слова Пушкина – следствие ревности и досады: на непостоянство предмета его некогда страстной любви, на то, что она имела романы с другими, в том числе не только с Болтиным, но и самим Алексеем Вульфом. А может быть, всё это было сказано поэтом в шутку?

Никогда Анна Петровна не была блудницей, никогда не была развратницей. Каждому новому увлечению она предавалась с таким пылом, с такой страстью, что это вызывало подчас недоумение у её прежних почитателей.

До нас дошло одно из писем Анны Николаевны Вульф к поэту, которое указывает ещё на одну причину, по которой Пушкин мог назвать А. П. Керн «вавилонской блудницей»:

«Как изумилась я, – писала кузина нашей героини Пушкину 2 июня 1826 года из Малинников, – когда получила недавно большое послание от вашей сестры, написанное ею совместно с Анетой Керн; обе они очарованы друг другом. Лев (Лев Сергеевич, брат поэта. – В. С.) пишет мне в том же письме тысячу нежностей, и к великому своему удивлению я нашла также несколько строк от Дельвига, доставивших мне много удовольствия. Мне кажется, однако, что вы слегка ревнуете ко Льву. Я нахожу, что Анета Керн очаровательна, несмотря на свой большой живот, – это выражение вашей сестры. Вы знаете, что она осталась в Петербурге, чтобы родить, а потом собирается приехать сюда. Вы хотите на „предмете“ Льва выместить его успех у моей кузины. – Нельзя сказать, чтобы это свидетельствовало о вашем безразличии к ней»[32].

Из этого письма можно понять, что вскоре по приезде в Петербург у Анны Петровны завязался роман с братом Пушкина и Лев имел успех, что, впрочем, вызывает большое сомнение. Неизвестно также, кто был тем «предметом», на котором Пушкин хотел выместить успех младшего брата. Роман Льва Сергеевича с Анной Петровной продолжился и после её родов. В первой половине января 1827 года А. А. Дельвиг писал Пушкину: «Нынче буду обедать у ваших, провожать Льва. Увижу твою нянюшку и Анну Петровну Керн, которая (между нами) вскружила совершенно голову твоему брату Льву…» Но в марте 1827 года Лев Пушкин поступил юнкером в Нижегородский драгунский полк и отправился для участия в боевых действиях на Кавказ.

7 июля 1826 года, ровно через девять месяцев после того, как Анна Петровна вторично побывала в Тригорском, она родила дочь Ольгу.

Интересно, что официальным восприемником при крещении Ольги, которое происходило 9 июля «в церкви Вознесения Господня, что при Адмиралтейских слободах», записан генерал–майор Фёдор Петрович Базин (или Пётр Петрович Базен)[33] , в то время как в работах многих пушкинистов на основе писем Ольги Сергеевны Пушкиной утверждается, что восприемницей (может быть, заочно?) последней дочери Анны Петровны была также сестра поэта; именно в её честь девочку и назвали Ольгой. Сама Ольга Сергеевна 31 июля писала Пушкину, что она «так сдружилась с Керн, что крестила её ребёнка», и в дальнейшем называла эту дочь Анны Петровны крестницей. Так, 13—15 сентября 1827 года она писала из Ревеля: «Нежно целую мою маленькую крестницу».

Пётр Петрович (Пьер Доминик) Базен (Bazaine) (1786 – 1838) был инженером–строителем, учёным, механиком, математиком, педагогом. Выходец из Франции, принятый в 1810 году Александром I на русскую службу, он во время Отечественной войны 1812 года «из предосторожности» был отправлен сначала в Ярославль, затем в Пошехонье, а потом в Иркутск, а тамошним начальством на всякий случай помещён в острог, где получил варикозное расширение вен – как тогда называли, «аневризм». Только после окончания войны, весной 1815 года Базен был возвращён в Санкт–Петербург. Он спроектировал около 30 объектов – мосты Санкт–Петербурга и пригородов (большинство из которых были построены), набережные, эллинги, гавани, шоссе, являлся автором проектов перекрытий Зимнего дворца, Алек–сандринского театра (не осуществлены) и Троицкого собора. Пётр Петрович руководил строительством Обводного канала, зданий Сената и Синода, Шлиссельбургских шлюзов, гидросооружений Охтинского порохового завода. В 1824– 1827 годах Базен разработал проект защиты Санкт–Петербурга от наводнений, предусматривавший строительство пяти плотин и водо–и судопропускного сооружения общей длиной около 24 километров по створу Горская – остров Котлин – Ораниенбаум, который не был осуществлён. Он первым указал на циклоны как одну из основных причин наводнений в столице. Он являлся также автором трудов по математике («Начальные основания дифференциального исчисления» и «Начальные основания интегрального исчисления»), транспорту и строительству. В 1817 году П. П. Базен стал членом–корреспондентом, а в 1827 году – почётным членом Петербургской Академии наук. В 1815—1820 годах он служил профессором Института корпуса инженеров путей сообщения, в 1824—1834 годах – его директором. С 1816 года он состоял членом, а в 1824—1834 годах – председателем Комитета для строений и гидравлических работ. В 1826 году Базен получил чин генерал–лейтенант–инженера, а в 1830 году – генерал–лейтенанта. Пётр Петрович числился в Санкт–Петербургской масонской ложе Палестины (в степени шотландского рыцаря) и двух масонских ложах Франции. Среди его наград были ордена Святого Александра Невского, Белого орла, Святого Владимира 2–й степени, Святой Анны 1–й степени. С 1824 года он проживал в Санкт–Петербурге по адресу: набережная Фонтанки, 115. С 1835 года, оставаясь на российской службе, он работал во Франции. В 1839 году в здании Института путей сообщения был установлен бюст П. П. Базена, который ныне утрачен.