не спала уже вся улица — окрестные собаки тоже лаяли, кажется, доносились еще какие-то человеческие голоса — то ли соседи вышли, то ли кто-то из дома. На кухне с неясным светом от свеч я разглядел, что в основном всё осталось на своих местах — мебель была практически та же.

Отлично, похоже внутри мало что поменялось, а значит, я мог свободно ориентироваться. Мы зашерудили по комнатам, пытаясь найти мой дневник. Как и договаривались, разделились и стали перебирать многочисленные вещи. Если мебель почти вся была наша, то вот всё, что на ней… Дом напоминал какое-то сборище сумасшедшего библиофила. Книги, книги, книги.

Множество изданий по медицине, религии, истории, какие-то рукописи, то сшитые в целые книги, то просто сложенные в папки, а то и вовсе разложенные на столе — будто кто-то смотрел их прямо сейчас, но что-то его отвлекло… Мое сердце рухнуло куда-то вниз, когда всё значение этой мысли дошло до моего сознания. Я остановился и прислушался. С улицы доносился лай собак и человеческие голоса.

Я вышел из комнаты и, сделав пару шагов вперед, очутившись в прихожей, поняв, что входная дверь открыта. Неверяще глядя сквозь распахнутую дверь, я увидел, что и калитка на улицу открыта, а в проеме, чуть во дворе, стоит высокий мужчина. В левой руке он держал лампу, а правой с трудом удерживал заходящегося в лае Демона.

— Вон отсюда, — прокричал мужчина, — сейчас спущу Дружка!

— Отдавайте дневник, — испуганно, и от этого истошно кричал, кажется, Илья Шамонкин.

— Хорошо, — неожиданно пошел на попятную мужчина, — заходите, отдам ваш дневник. А то всю Ломокну разбудим. Заходите, не бойтесь, держу его.

Юхневич, а это точно был он, пятясь, сделал три шага назад. Шамон и Васька, настороженно глядя на Демона (на Дружка такими глазами не смотрят), зашли во двор. Аптекарь двинулся в сторону забора, и чтобы оказаться подальше от пса, мои друзья отошли в сторону от калитки, и Казимир закрыл ее.

— Вот теперь можем поговорить, сопляки! — осклабился Юхневич. — Взять их!

Демон уже давно ждал этой команды, и рванулся вперед. Тут произошло сразу несколько событий. Илья и Старик, не сговариваясь, рванули в разные стороны, отчего пес немного растерялся, выбирая, кем закусить сначала. Во внезапно наступившей тишине раздался знакомый свист, и я с ужасом увидел, как, вскрикнув, аптекарь роняет лампу и хватается за стрелу, торчащую у него из груди. Взглянув направо, я увидел сидящую на высоком заборе Веру с растерянным лицом.

Всё это пронеслось перед моим сознанием за считанные секунды, и я заорал во всю мочь, стуча ногами по полу:

— Эй, Демон, сюда! Я тут! Какой же из тебя охранник! Уже весь дом обчистили!

Могу поклясться, что я разглядел на морде пса промелькнувшее удивление и страх — страх наказания? Он, тут же забыв о других целях, огромными прыжками направился в мою сторону, и я еле успел закрыть прямо перед его мордой хлипкую деревянную дверь. Свечку я уже выронил и она затухла на полу, или я же и растоптал, когда пытался привлечь внимание собаки.

В наступившей тьме я нащупал засов и смог, благодаря тому, что отлично знал свой дом, примастырить его на место, надежно зафиксировав дверь. Сделал шаг назад — и очень вовремя. Бешено бившийся в дверь Демон пробил дыру и его лапа рассекла воздух в том месте, где секунду назад находился я. Завороженно глядя на расширяющуюся дыру, я замер на месте. Где-то рядом должны были находиться осиновые колья и топор. Попытался нащупать их, и действительно — топор был на месте.

Внезапно наступила тишина. Кажется, пес ушел, но я не стал проверять это, опасаясь получить удар лапой. Развернулся и пошел в глубину дома.

— Эй, что там? — раздался оттуда крик Заморыша. — Что за тишина? Всё в порядке?

— Генка, быстрее сюда! — я шел на голос друга, держа топор наготове.

Увидя свет свечи и озабоченное лицо друга, с облегчением выдохнул. Теперь надо было придумать, как отбиться от пса. Ни о каком дневнике и речи быть не могло. Уйти бы живыми.

— Что случилось? Почему без свечи? — не унимался Генка.

Только собравшись говорить, чтобы обрисовать умудрившемуся всё пропустить Заморышу, я так и замер с открытым ртом. Через распахнутое окно кухни в дом влетал Демон.

Глава 13

Битва и простуда

Огромный черный пес, сливаясь с темнотой сумерек, осклабившись, прыгнул в раскрытое окно. Я почти машинально передал топор Генке, и тот недоуменно принял вдруг показавшийся таким крошечным топор. «Что за проклятый дом! в сердцах подумал я. — Опять кто-то норовит тут нас слопать». Не успел я додумать эту, без сомнения, очень важную в сложившейся обстановке, мысль, как Заморыш потянул меня за рукав и мы побежали в нашу бывшую с Машкой комнату.

Демон же, приземлившись в кухне, по инерции продолжил движение вперед и влетел в стену напротив того места, где мы только что стояли. Забежав в комнату, мы закрыли дверь и, повернув щеколду, лихорадочно огляделись. Можно было выбраться через окно, но мы не успели даже добежать до него. Огромный пес с наскоку выбил дверь и оказался прямо перед нами. Генка принял боевую стойку и выдвинулся вперед, но смотрелось это несерьезно: мальчишка с топором против чудовища.

Я же не мог позволить псу разорвать нас на клочки. Мой час пришел. Несмотря на риск, я должен был попытаться. Желая порвать Демона, я запустил превращение, одновременно цепляясь за сестру Машку, как якорь в мире людей, которая не должна была остаться одна, и я не мог допустить, чтобы со мной или с друзьями что-то случилось. Мое сознание привычно поплыло, растворяясь в голове зомби.

Пес бросился на мальчишку впереди меня, но видимо, тренировки не прошли даром, и тот сумел увернуться от страшной лапы, при этом зацепив ее по касательной топором. Сам топор при этом вылетел из рук Генки, и он остался перед зверем беззащитным. Пес издал истошный вой, захромал, приземлившись на раненую лапу, и поднял на Заморыша красные, горящие злобой глаза.

Но внезапно он что-то почувствовал, его взгляд метнулся на меня, и Демон в нерешимости замер. А я, концентрируясь на звере и пытаясь освободиться от желания вцепиться в мальчишку, с трудом сделал шаг вперед. Из моей глотки также вырвался нечеловеческий рык. Пес, тем не менее, не спешил убегать. Возможно, его не впечатлили мои размеры, оставшиеся теми же, что и в человеческом облике. А вот Генка оказался умней — забился в самый дальний угол комнаты и не отсвечивал.

Мы со