– Сообщите подробности мне, и я прослежу, чтобы их передали следственной группе, – сказала оператор.

Ее безразличный тон подсказал Келли, что это далеко не первое обращение за день.

– Мне бы очень хотелось поговорить с инспектором Рампелло, если это возможно. Я офицер Британской транспортной полиции, думаю, что одно из моих дел может быть связано с его расследованием.

Келли скрестила пальцы. Ведь не совсем же соврала. И Зоуи Уокер обратилась именно к ней, и в отчете по делу Кейт Тэннинг все еще значилось имя Келли. А раз имя ее, то и дело ее.

– Я соединю вас со следственным отделом.

Гудки все шли и шли. Келли уже собиралась сдаться, когда трубку подняла слегка запыхавшаяся женщина. Она будто только что бежала к телефону по лестнице.

– Северо-Западный ОРУ.

– Могу я поговорить с инспектором Рампелло?

– Я посмотрю, на месте ли он. Как вас представить?

Женщина говорила словно диктор Би-би-си, и Келли попыталась угадать ее должность. Но не хватило опыта работы с отделами по расследованию убийств. В БТП был, конечно, собственный, но куда менее загруженный, чем в управлении полиции. Впрочем, Келли и в транспортном никогда не работала. Назвав свое имя и номер телефона, она снова принялась ждать.

– Рампелло слушает.

Никакого намека на дикторское произношение. Ник Рампелло говорил как настоящий лондонец, к тому же быстро и деловито до грубости. Келли поймала себя на том, что запинается, пытаясь подстроиться под его стремительную речь. И выглядит в лучшем случае непрофессиональной, а в худшем – некомпетентной.

– Где, говорите, вы работаете? – прервал ее объяснения инспектор Рампелло.

– В БТП, сэр. В настоящее время я базируюсь на Центральной линии. На позапрошлой неделе у меня появилось дело о карманной краже, которое, полагаю, связано с убийством Тани Бекетт. Я надеялась, что смогу приехать и поговорить с вами об этом.

– При всем уважении, констебль… – отозвался инспектор, превратив ее звание в вопрос.

– Свифт. Келли Свифт.

– При всем уважении, констебль Свифт, это расследование убийства, а не кражи. В ночь своей смерти Тани Бекетт не ездила по Центральной линии, и все указывает на то, что это был единичный случай.

– Полагаю, они связаны, сэр, – сказала Келли с гораздо большей уверенностью, чем ощущала на самом деле. Она приготовилась к ответу Рампелло и вздохнула с облегчением, когда инспектор не одернул ее за вызывающий тон.

– У вас есть копия отчета?

– Да, я…

– Пошлите его в следственный отдел, и мы посмотрим. – Он пытался от нее отделаться.

– Сэр, насколько понимаю, фото вашей жертвы появлялось среди объявлений «Лондон Газетт», верно?

Последовала пауза.

– Эту информацию не предавали огласке. Откуда вы узнали?

– От свидетельницы, которая связалась со мной. В другом номере «Газетт» та же свидетельница увидела фото моей жертвы. И полагает, что ее собственная фотография тоже появлялась в газете.

На этот раз молчание длилось дольше.

– Вам лучше приехать.

Северо-Западный отдел по расследованию убийств располагался на Балфур-стрит, в неприметном здании между агентством по найму и многоквартирным домом с табличкой «Продается» на третьем этаже. Келли нажала кнопку звонка, на которой было написано «ОРУ», и слегка повернулась влево, чтобы смотреть прямо в камеру. Констебль чуть приподняла подбородок, надеясь, что выглядит не слишком взволнованной. Инспектор Рампелло пообещал встретиться с ней в шесть, это дало Келли время вернуться домой и переодеться. Что там ей сказали? «Одевайтесь как хотите». Келли хотелось, чтобы инспектор увидел в ней серьезного офицера, обладающего важной для расследования убийства информацией, а не патрульную в форме. Она снова нажала на кнопку звонка и тут же пожалела об этом – раздраженный тон, которым ответил дежурный, намекал на то, что здесь никого не нужно подгонять.

– Да?

– Это констебль Келли Свифт из Британской транспортной полиции. Я пришла к инспектору Рампелло.

Замок громко щелкнул, тяжелая дверь открылась, и Келли протиснулась внутрь, бросив быструю благодарную улыбку в камеру на случай, если за ней все еще наблюдали. Впереди виднелись двери лифта, но она пошла по лестнице, поскольку не знала, на каком этаже находится ОРУ. В конце первого пролета были двойные двери без малейшей подсказки, что за ними. Келли на мгновение зависла, раздумывая: постучаться ей или просто войти?

– Вы ищете следственный отдел?

Узнав голос той, с кем недавно говорила по телефону, Келли обернулась и увидела молодую блондинку в узких брюках и балетках. Черная бархатная лента не позволяла ее длинным прямым волосам падать на глаза. Девушка протянула Келли руку.

– Люсинда. Я одна из аналитиков. Ты ведь Келли, верно?

Та благодарно кивнула.

– У меня встреча с инспектором.

Люсинда толкнула дверь.

– На совещание – это сюда. Пойдем, я покажу.

– На совещание?

Келли следовала за Люсиндой по просторному офису с дюжиной столов. По одной его стороне располагался отдельный кабинет.

– Это главного инспектора, – пояснила Люсинда. – Не то чтобы он им часто пользуется. Старшему инспектору до пенсии всего полгода осталось, а выходных накопилось столько, что сейчас он фактически работает неполный день. Хотя Диггер, он вполне ничего. Когда появляется.

Услышав знакомое прозвище, Келли навострила уши.

– Это случайно не Алан Дигби?

Люсинда выглядела удивленной.

– Он самый! Откуда ты его знаешь?

– Он был моим инспектором в БТП. Но скоро перевелся и, я слышала, пошел на повышение. Начальником он был хорошим.

Келли шла за Люсиндой по офису, оглядываясь по сторонам и оценивая обстановку. Даже в отсутствие людей атмосфера этого места опьяняла. Ощущение, хорошо знакомое Келли по временам работы с тяжкими преступлениями. На каждом столе стояло по два монитора. По крайней мере три телефона беспрерывно звонили. Этот звук перемещался по просторному офису, когда звонок автоматически передавался с аппарата на аппарат в поисках того, кто на него ответит. Здесь даже телефоны звонили настойчивей, словно знали разгадку тайны, над которой отдел работал на этой неделе.

Именно ради этого Келли пошла в полицию. Ее тело ощутило знакомый прилив энергии.

– Уйдет на автоответчик, – сказала Люсинда, заметив взгляд, который Келли бросила на мигавший рядом аппарат, – и кто-нибудь перезвонит.

– А где остальные?

– На инструктаже. Инспектор любит, чтобы все присутствовали. Он называет это «теорией НАСА».

Келли посмотрела непонимающе, и Люсинда усмехнулась.