Улыбнулась. Мне кажется, что они выбирают его, потому что здесь не надо использовать корсет.

— Леди Аделаида, Его Светлость просит вас подойти к его кабинету. — сказала служанка.

Сейчас ранее утро, меня только-только успели одеть в платье «для семейного завтра», а граф уже зовёт меня к себе? Что же на этот раз прикажет сделать?

Одна служанка отправилась со мной к нужной комнате. Кабинет графа находится в конце коридора на третьем этаже. Только дойти мы не успели. Лишь поднялись по лестнице и увидели, как впереди на нас бежала разъярённая миссис Генриетта. Страшно обозленная на что-то. В считанные секунды она нагнала нас и попыталась вновь вцепиться мне в волосы.

Служанка успели схватить её за руки и громко закричать: — На помощь!

— Это всё из-за тебя! — словно в неё вселились демоны, закричала мисси Генриетта и отбросив служанку к стене, накинулась на меня с кулаками. — Из-за тебя!

На крики сбежались несколько слуг и граф с Феликсом из кабинета.

— Что здесь происходит? — закричал граф. — Остановите кто-то её! — приказал он слугам.

— А-а-а-а! — закричала я от боли, когда она вцепилась зубами мне в ладонь.

Её когти больно впились в мою кожу и слуги никак не могли оторвать от меня. Платье она разорвала, когда ухватилась за меня, чтобы её не оттащили.

Запомнила лишь тусклые глаза миссис Генриетты и довольную улыбку на её лице. А потом резкое чувство полёта. Не сразу поняла, что она столкнула меня с лестницы. Не заметила, как мы подошли к краю.

— Аделаида! — услышала перепуганный крик Феликса, до того, как спиной ударилась об большие твёрдые ступени и покатилась на нижний этаж.

— Её жизни ничего не угрожает, — спокойным голосом сказал лекарь. — Мазь и снадобья помогут заглушить боль. Через неделю она будет полностью здорова.

Открыла глаза и увидела перед собой встревоженного графа. Рядом на кровати сидел Феликс и держал меня за руку.

— Отец, она очнулась! — крикнул он и от визга у меня разболелась сильнее голова. — Как ты себя чествуешь?

— Ужасно… — прохрипела в ответ.

Болит всё. Абсолютно всё.

— Что произошло? — тихо просила у них. — У меня всё болит.

— Вы же сказали, что боли она не почувствует! — возмущенным голосом крикнул граф и подбежал к лекарю. — Дайте ей другое снадобье.

Мужчина высокомерно оглядел графа и сухо ответил: — Девушке через несколько минут станет легче. Успокойтесь.

Лекарь собрал свою сумку и вышел из спальни.

— Адель, что ты помнишь? — спросил Феликс, аккуратно помогая мне привстать.

— Только то, что меня хотели убить. — усмехнувшись, ответила ему. — И похоже, что миссис Генриетте это не удалось. Иначе сейчас бы с вами не разговаривали.

— Это преступницы больше будет на наших землях. — уверенным голосом сказал граф. — Ты её больше не увидишь. Никогда.

Граф осмотрел меня и вышел из комнаты.

— Ты с ума сошёл? — спросила Феликса. — Что ты сделал с ней? Она же потеряла рассудок тогда.

— Зато мы избавились от неё. Отец отправил её в тюрьму, она понесет наказание по закону. — ответил он. — Даже матушка ничего не смогла сделать. Граф был непреклонен.

— А если бы я умерла? — спросила его, еле сдерживая слёзы. — Ты хоть представляешь, как я испугалась и насколько мне сейчас больно?

— У меня всё было под контролем. Я успел прочитать защитное заклинание, — взволнованным голосом ответил он. — Твоей жизни ничего не угрожает. А боль пройдёт…

— Как мне тебе доверять, если ты вот так за моей спиной играешь в свою игру? — крикнула на него. — Я тебе честно сказала, что план мне не нравится и я боюсь. И ты на следующий же день сделал всё, что САМ захотел. Ты не прислушался к моим словам.

— Адель… — грустно сказал он.

— Уйди. Не хочу сейчас говорить об этом, — сказала ему и отвернулась. — Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, то хотя бы иногда прислушивайся ко мне. Иначе нам бессмысленно дальше идти в одной команде.

— Да ты права… — аккуратно положив ладонь мне на плечо, сказал Феликс. — Мне надо было тебя предупредить. Но я попросту не успел! У меня появилась прекрасная возможность разозлить её только за полчаса до твоего прихода, а потом меня к себе вызвал граф.

— Если ты сейчас пытаешься оправдать себя, то у тебя всё равно ничего не выйдет. — грубо столкнув его ладонь, рассерженно посмотрела на него. Хоть он и выглядел грустным и искренни беспокоящим обо мне, но сердце почему-то просит мне не доверять ему. — Я попросила тебя уйти. Мне нужно отдохнуть перед завтрашним важным днём. Или из-за покушения граф решил, что мне лучше не ехать на этот бал?

Феликс грустно улыбнулся. На секунду перевёл взгляд в сторону.

— Нет, бал никто не отменял. Завтра всей семьёй туда едем, — сухо ответил он и вышел из комнаты.

А я осталась наедине со своим больным телом и бешено бьющимся от страха сердцем. Никому нельзя доверять… Никому!

* * *

Проснулась рано утром от ноющей боли в пояснице. С трудом встала с кровати и направилась в ванную комнату. Скинув свою сорочку перед высоким зеркалом, захотела рассмотреть своё тело на наличие синяков и ссадин. Но к удивлению, ничего не нашла. Будто меня и не избили днём ранее.

Похоже, что граф всё же применил свою любимую лечебную мазь на мне. Только вот мышцы всё равно продолжают болеть. Даже не представляю, как справлюсь сегодня на этом злосчастном балу. Так как на нём граф меня представит своей законнорождённой дочерью, то многие мужчины захотят пригласить меня на танец. А не то что танцевать не могу, мне сложно сделать даже шаг!

Налила горячую воды в ванну и с головой погрузилась в неё. Она должна помочь мне расслабить всё, что болит. Но не прошло и пяти минут, как в комнату зашли служанки.

— Нужно начинать подготовку к балу, — сказала одна из девушек, неся с собой белую хлопковую простыню, чтобы высушить меня. — Господин сказал, что вы немного раньше выедете из графства.

— Ясно, — уже без сил, ответила ей.

Всё равно моё мнение здесь ничего не решает. Граф даже не зашёл ко мне, чтобы убедиться, что со мной всё хорошо. Просто приказал слугам одеть меня. А если бы я была прикована к кровати? Вызвал бы лекарей, чтобы за час поставили меня на ноги? Сумасшедший. У него нет никакого сожаления ко мне.

Этот бал ничего для него не значит, кроме того, что большинство других аристократов вдоволь сможет полюбоваться мной как куклой. Вот и всё. Его «друзья» должны услышать,