Единственное, что ему осталось, — перечитать «в тридцать бог-знает-какой раз» бережно хранимое письмо из дома. Тут читатели понимают, что уже знакомы с этим солдатом, что это не кто иной, как Бэйб Глэдуоллер. А пишет ему его сестренка Мэтти.

Она, в отличие от матери, подозревает, что Бэйб во Франции. Она пишет, что этим летом на пляже совсем нет мальчиков, что Лестер Броган убит на Тихом океане, а его родители продолжают ходить на пляж, но больше не купаются. Потом Мэтти описывает, как нашли мертвым в лавке ее хозяина мистера Олинджера — смерть в ее рассказе предстает слепой силой, наугад выхватывающей людей. Заканчивается письмо просьбой поскорее вернуться домой. «Поскорее возвращайся домой», — последнее, что произносит солдат, прежде чем провалиться в сон.

Огромное значение для понимания рассказа имеют два стихотворения, которые солдат мечтает услышать из уст своей возлюбленной: «Агнец» Уильяма Блейка и «Я не видала моря…» Эмили Дикинсон.

Агнец

* * *

Здесь впервые устанавливается характерная для всего творчества Сэлинджера связь между поэтическим и духовнорелигиозным началами. Эпизод рассказа «Магический окопчик», в котором контуженый капеллан ищет среди трупов свои потерянные очки, пока его самого не убивает снарядом, можно трактовать в том смысле, что автор сомневается в существовании Бога или, во всяком случае, в его причастности к человеческим делам. Эти же два стихотворения свидетельствуют об убежденности Сэлинджера в том, что Бог есть, и обозначают начало его религиозных исканий.

Неудивительно, что в 1944 году Сэлинджер пережил духовный переворот, — на передовой, где человеку ежечасно грозит смерть, это случалось со многими. Но на первых порах его новое представление о Боге — лишь развитие сформировавшегося прежде. Так, в «Дне перед прощанием» Бэйб решает: за жизнь стоит сражаться хотя бы потому, что в ней есть красота. В «Солдате во Франции» именно в красоте начинает ему открываться Бог. В могильной тесноте окопа его не посещает мистическое откровение, его душу не озаряет неземной свет. Он видит Бога в чистоте своей сестры, в чувстве собственной причастности к этой чистоте.

Через четырнадцать лет после ужасов Хюртгенвальда Сэлинджер вспоминает хокку, которое написал в XIX веке японский поэт Кобаяси Исса:

Исса ограничивается тем, что просто сообщает о пионе, и этого вполне достаточно, утверждает Сэлинджер. Остальное — всецело на усмотрении читателя: «пойдем ли мы поглядеть на его круглощекий пион — дело десятое, он за нами не подглядывает». Так же поступает и сам Сэлинджер: он не вдается в описание духовного опыта, а всего лишь напоминает читателю о том, что есть такие стихи, и дает понять, что значило для Бэйба письмо Мэтти.

Восьмого декабря полк Сэлинджера был расквартирован на территории Люксембурга. Место его дислокации, «настоящий рай для измученных солдат», находилось неподалеку от городка Эхтернах, от которого было рукой подать до реки Зауэр, естественной границы между Люксембургом и Третьим рейхом. Впервые за долгое время военнослужащие 12-го пехотного полка спали на нормальных кроватях, ели горячую пищу и смогли наконец переодеться в чистое. Некоторым из них были обещаны отпуска в Бельгию и даже в Париж.

Но всего лишь через неделю покоя, 16 декабря, полку, так до конца и не переукомплектованному, снова пришлось вступить в бой. На заре Эхтернах и соседние с ним деревни подверглись массированному артиллерийскому обстрелу — в результате полк лишился средств связи со штабом дивизии. А в 9 утра на его позиции началось наступление силами двух свежих и прекрасно экипированных немецких пехотных полков.

Так началась Арденнская операция — крупнейшее немецкое наступление за всю историю боевых действий на Западном фронте. Ни в одном больше сражении Второй мировой войны американцы не несли таких тяжелых потерь. Для Сэлинджера и его товарищей бои в Люксембурге стали непосредственным продолжением Хюртгенвальдского кошмара: им снова пришлось, забыв об усталости, сражаться в лесу, ночевать в промерзших, заваленных снегом окопах.

Немецкое наступление было таким внезапным, что отдельные подразделения 12-го полка, иногда насчитывавшие в своих рядах не более двадцати человек, оказались изолированными одно от другого. Одна из рот полка три дня удерживала в Эхтернахе здание шляпной мануфактуры, даже получив возможность выйти из окружения, она не оставила позиции и была в результате полностью уничтожена.

Двадцать пятого декабря наступление вермахта захлебнулось, и англо-американские войска немедленно начали контрнаступление. Двадцать седьмого декабря Сэлинджер с товарищами вошли в до основания разрушенный и абсолютно обезлюдевший Эхтернах. И только здесь, на руинах города, Сэлинджер наконец улучил минуту, чтобы написать домой.

Предыдущее его письмо было датировано 16 декабря, поэтому родственники и друзья, знавшие из газет о немецком наступлении, начали уже опасаться худшего. Так, за время Арденнской операции подруга Сэлинджера по Урсинус-колледжу Бетти Йодер дважды телеграфировала Уиту Бернетту, спрашивая, нет ли новостей. Тридцать первого декабря она в письме просила Бернетта сообщить ей «все, что известно о Джерри Сэлинджере». Сама Йодер знала только, что его полк «стоял где-то под Эхтернахом».

Получив в январе фронтовое письмо от сына, Мириам Сэлинджер рассказала о нем Бернетту. Тот искренне обрадовался и написал записку Бетти Йодер: «С Сэлинджером все в порядке. Двадцать седьмого декабря он отправил матери письмо со своей фотографией, а агенту — новую рукопись».

Боль утраты — главный мотив рассказа «Сельди в бочке», седьмого в колфилдовском цикле. Не сохранилось никаких документальных свидетельств, которые могли бы установить дату его написания. Даже после публикации рассказа в октябрьском, 1945 года, номере журнала «Эсквайр»', его названия не упоминают в переписке ни сам Сэлинджер, ни его представители из агентства «Гарольд Обер», ни сотрудники издательства «Стори пресс». По всей видимости, это третий из написанных Сэлинджером на передовой рассказов, который в августе 1944 года фигурировал в его письме к Бернетту как неоконченный и пока безымянный. Возможно, в него вошли фрагменты сочиненного в том же 1944-м и так и не опубликованного рассказа «Парень, который остался в Теннесси».